Мушкетер не сдвинулся с места. Кардинал, чувствуя присутствие гасконца, поднял голову и удивленно на него посмотрел.
— Что-нибудь еще? Есть что-то, что вы не успели мне рассказать? — в голосе Мазарини уже начала звучать привычная надменность, но в этот момент его как будто осенило. — Вы, наверное, устали с дороги? Я немедленно распоряжусь, чтобы вам выделили лучшие покои. И доставили лучший обед. Я умею быть благодарным тем, кто мне верно служит! — он позвонил в звонок.
Вошел камердинер. Кардинал отдал ему распоряжения, и тот, поклонившись, молча удалился. Мазарини был уверен, что вслед за ним кабинет покинет и д’Артаньян, но тот по-прежнему не уходил.
— Д’Артаньян, ну, что на этот раз? — воскликнул кардинал, хотя в голосе его не слышалось недовольства.
— Монсеньор, в дороге я несколько поиздержался…, — затянул известную песню мушкетер.
— Я дал вам тысячу экю, если мне не изменяет память, — раздражение довольно быстро вернулось к Мазарини.
— Это верно, но моя миссия длилась целых полгода.
Д’Артаньян хитрил, так как ему не только удалось сохранить большую часть выданных Мазарини денег, но и получить некоторую сумму от Хмельницкого, который довольно щедро расплатился с мушкетерами за их помощь в обучении армии, а ему, к тому же, досталось сверх того, как личному посланнику первого министра Франции. Тем не менее, д’Артаньян считал, что заслуживает дополнительного вознаграждения именно со стороны кардинала, так как именно по его поручению он предпринял столь рискованную авантюру, в ходе которой не один раз в буквальном смысле прощался с жизнью.
— Д’Артаньян…, — с укором сказал Мазарини, отчего подозрение мушкетера, что он не добьется от Его Преосвященства денег, переросло в уверенность. — Государственная казна пуста! — кардинал несколько театрально воздел руки к небу.
Д’Артаньян наблюдал за комедией, которую перед ним ломал Мазарини, едва сдерживая улыбку. А тот, тем временем, продолжал:
— Поверьте, мой друг — надеюсь, я могу называть вас своим другом? — мушкетер молча поклонился. — Мы, все вместе, делаем одно большое дело. Нас ждут великие свершения! — Мазарини был близок к экстазу, и д’Артаньяну стало любопытно, сколько в этом было актерства, а сколько — искренности. — Я вас озолочу! Слышите меня, д’Артаньян, я сделаю вас богатым человеком! И уважаемым. Титул! Может, вы хотите получить от меня титул? — он вперил свой взгляд в гасконца. — Хотите, я сделаю вас бароном? — немного развязно сказал Мазарини.
