Д’Артаньян молчал. Он понимал, что Хмельницкий будет говорить еще, и ему не хотелось его прерывать.
— Сегодня я не могу пойти на мир с королем, хотя это было бы, наверное, лучше всего для Украины. Но слишком много обиды накопилось у украинского народа против поляков, слишком много крови украинской пролилось. Не захотят, не смогут украинцы сейчас смириться с таким союзом, не смогут сделать вид, что не было никаких обид, не было крови. Вы меня понимаете? — неожиданно спросил он француза.
— Мне кажется, что да, — ответил несколько смущенно д’Артаньян.
— Сейчас меня уговаривают перевести все Войско Запорожское в подданство московского царя. Московиты, как и мы — веры православной, наречие их на наше похоже, история одна у нас — от Руси от Киевской идет…, — Хмельницкий замолчал и насупился.
Казалось, он колебался, стоит ли посвящать француза во все эти дипломатические хитросплетения.
Д’Артаньян терпеливо ждал, пока гетман закончит свою речь. Про родство с Москвой от Хмельницкого он уже слышал. Вряд ли, чтобы просто повторить это, он позвал его к себе.
— Есть царь московский, есть король польский, есть султан турецкий, есть хан крымский. И каждый дружбу предлагает. Но и каждый, я уверен, не отказался бы отхватить кусок от Украины, а может и всю ее целиком заполучить. А Украина одна в окружении таком не выстоит. Ей союзник нужен. И кто этим союзником будет — самое важное теперь определить.
Хмельницкий снова задымил трубкой. Он задумался, лицо его помрачнело.
— Рассматривает ли гетман возможность союза с королем Швеции? — робко вставил д’Артаньян.
Хмельницкий выдохнул струю дыма и, сощурив глаза, глянул на мушкетера.
— Такой надобности сегодня не вижу, — сказал он. Затем, подумав, добавил: — А что, Франция, признает Украину как государство и меня как самодержца?
— Я должен передать этот вопрос первому министру, — сказал д’Артаньян, склонившись в легком поклоне.
— Да, понимаю, разумеется, — гетман начал задумчиво расхаживать по комнате. — Обязательно передайте первому министру. И еще скажите господину кардиналу, что Войско Запорожское всегда было и будет другом Франции. Когда закончится эта война… — Хмельницкий снова помрачнел. — Когда закончится война, я распоряжусь отправить во Францию посольство самого высокого уровня, чтобы наладить связи между нашими странами. Надеюсь, граф, вы тоже примете участие в этих переговорах.
Д’Артаньян в очередной раз поклонился. Было ясно, что Хмельницкий больше уже ничего не скажет, а, значит, ему уже известно все, что он должен передать Мазарини, и необходимости в дальнейшем его пребывании в Украине нет.
