— Да, господин Эридиус, — кивнул в ответ. — Вы всё верно поняли. Я Призванный Герой, пришедший в Минетрию по воле самой Акры, — при этих словах гриф вздрогнул и издал тихий клёкот, но продолжил слушать. — И у меня есть жуткое желание вернуться домой. Для этого необходимо добраться либо до демонессы, либо до Тёмной башни. Возможно, от кого-нибудь, но получу ответы и возможность возвратиться.
— Не думаю, что Чёрный маг тебе в этом поможет, — он подошёл ближе, повернул голову боком и вперился в меня проницательным взглядом. — Я вижу кое-что в тебе, Вал. Нечто большее, чем просто Героя. Акра не могла призвать кого-то никудышного. Она точно знала, кого выбирает.
— Не имею понятия, что именно ей от меня нужно, рассказать не успела.
— Но она дала тебе умения, о которых другие могут только мечтать.
Я прищурился. Разговор с магом нравился мне всё меньше.
— Не об этом я хотел поговорить с вами, господин. Мне необходимо спрятаться, замаскироваться. Элифариус сказал, что вы поможете в этом.
— Да, да, конечно, — пробормотал он, вновь став обычным смешным стариком. Гриф вернулся к котлу, окунул в него перья и размазал по ним жижу. — Для этого тебе придётся попросту перестать быть человеком.
— Интересно, как это сделать?
— Стать кем-то другим, — усмехнулся тот. — И тогда в тебе будут признавать не Героя, а просто недоросля с маленьким… уровнем.
Ага, очень смешно. Вы, случайно, с Петросяном не выступали дуэтом?
— Но у меня будет условие.
Ох, да божечки ты мой! Сколько можно? Одни условия в этом мире! Впрочем, недалеко ушли от нашего.
— Что именно? — переспросил я, когда он вернулся ко мне.
— Ты должен выполнить Предназначение!
— Какое…
Он не позволил мне договорить. Резко взмахнув крылом, ударил меня по лбу, размазав вонючую гадость по коже. В ту же секунду в мозг, будто иглы впились, и я не удержался. Отмахнувшись, схватился за голову и отступил, налетев на Ирду.
Из горла вырвался крик. Я рухнул на колени и злобно посмотрел на грифа. Тот, как ни в чём не бывало, стоял на том же самом месте и с любопытством смотрел мне прямо в глаза.
— Мимолётная боль, разве не так? — спросил он.
И только тогда я понял, что чувствую себя вполне комфортно. И лишь гнев, наполнивший душу, всё ещё клокотал, но где-то далеко, будто за кулисами, ожидая своего выхода.
— Что это было? — процедил сквозь зубы я, сдерживаясь из последних сил.
— Сам посмотри, — хмыкнул тот и, схватив со стола за спиной широкое блестящее блюдо, выставил передо мной.
