— Кровью истекает!
— Пусть будет так...
Минут десять еще мы «крупно» разговаривали. Сухиашвили постепенно остывал. Прошло еще несколько минут, и гнев его совсем улегся, он успокоился, позвал телефониста, присел, вытер платком вспотевшую бритую голову и закурил.
— Ну что же, комиссар, давай подождем, проверим, жизнь рассудит, кто из нас прав. Оптимизм твой — дело хорошее, но и ему нужно знать предел.
Сухиашвили вызвал помощника начальника оперативного отделения. Лейтенант Халин коротко доложил о положении дел в частях. Отпустив лейтенанта, комбриг сказал мне несколько примирительных слов и, не раздеваясь, прилег на нары. Под его грузным телом тонкие сосновые круглячки жалобно заскрипели. Он тут же крепко уснул.
Сообщение Щербакова и заявление комбрига заставили меня срочно разобраться с делом Глушкова. В ту же ночь я поручил исполняющему обязанности секретаря партийной комиссии старшему батальонному комиссару Ломакинову пойти к Морозову, проверить, где был и чем занимался во время последнего боя Глушков.
Рослый, коренастый, немного неповоротливый, одетый в морскую форму, Ломакинов внимательно выслушал поручение задал несколько вопросов и, уяснив задачу, направился а третий батальон. С полудня следующего дня установилась тишина. Только в воздухе уже два часа кряду надоедливо кружился немецкий «костыль». Он выискивал цели для артиллерии и авиации, производил съемки нашего расположения.
В политотделе только что закончилось совещание. Когда я возвратился, Ломакинов подошел ко мне. Интересуюсь у него результатами расследования.
— Чепуха, — ответил с улыбкой Ломакинов, — никаких оснований для обвинения, наоборот...
Я попросил его больше пока ничего мне не рассказывать. Сообщение Ломакинова мне хотелось послушать вместе с Сухиашвили. Комбриг был по характеру упрямым человеком, и в таких случаях разубеждать его лучше всего фактами.
Разговор состоялся не сразу: комбрига не было на месте. Когда он пришел, я сказал ему о возвращении старшего батальонного комиссара, предложил поговорить с ним.
— Небось уж знаешь все, расскажи, — повесив шинель и усаживаясь на табуретку, довольно добродушно проговорил комбриг.
— Нет, не знаю. Ждал тебя, чтобы вместе послушать.
— Вот как? — усмехнулся комбриг. — Ну что ж, послушаем вместе.
Яркая крохотная лампочка, подключенная к аккумулятору, хорошо освещала мужественное, спокойное лицо Ломакинова. Под глазами у него синие круги: ночь он провел на ногах. Спокойно, неторопливо он стал докладывать. Деятельность комиссара Глушкова перед наступлением гитлеровцев, а также в день боя выглядела более чем положительно. Военком вместе с партийной организацией провел большую работу с новым пополнением. Продуманно расставили по подразделениям коммунистов. Вместе с командиром батальона Глушков пересмотрел состав подсобных подразделений, многих людей оттуда, в первую очередь коммунистов и комсомольцев, направили в стрелковые роты. За день до боя комиссар провел беседы со всеми моряками стрелковых рот.
