В день боя Глушков по собственной инициативе, с одобрения Морозова, направился на левый фланг — второе наиболее уязвимое место в системе обороны батальона. Этот участок тревожил командование батальона еще и потому, что там больше всего было необстрелянных матросов из пополнения. И действительно, получилось, как и предвидели Морозов с Глушковым, — левый фланг фашисты также атаковали неоднократно, рассчитывая что в стыке им удастся прорваться. Дважды там нависала реальная угроза прорыва. Только присутствие в боевых порядках Глушкове, его твердая руке спасла положение на этом участке Все атаки противника были отбиты. Комиссар батальона вовремя подменил убитого пулеметчика. Его разящие очереди, посылаемые из «максима», во многом содействовали успеху и в бою, и после захвата нашими утраченной позиции Глушков не оставался на положении постороннего наблюдателя.
Утром» когда гитлеровцы произвели опустошительную артиллерийско-минометную подготовку и два батальона пехоты бросили в атаку, положение наше осложнилось до крайности. И в это время на правый фланг обороняющихся с отделением матросов снова приполз Глушков. До позднего вечера он был возле пулемета. Вернулся он на КП батальона только после того, как гитлеровцы прекратили атаки. Факты же с участившимися выпивками и его неправильные действия по отношению к одному из матросов подтвердились. Глушков их сам не отрицал и заявил, что дает твердое обещание не повторять подобного и исправить делом свои промахи.
Во время всего доклада Ломакинова комбриг не сводил с него глаз и внимательно слушал. Когда закончился доклад, Константин Давыдович заключил:
— Будем считать вопрос исчерпанным. Очень хорошо, что вы, товарищ Ломакинов, на месте объективно разобрались, помогли установить истину и решить наш спор с комиссаром.
— Но, несмотря ни на что, наказать Глушкова придется, — заметил я. — Судя по полученному им с родины письму, семейные дела у него в большом разладе, жена собирается замуж выходить, детишек отдала воспитывать матери Глушкова. Все это тяжело, слов нет, но комиссару горе заливать водкой не к лицу. Это малодушие. У него чувства явно взяли верх над рассудком. К тому же, ему разъясняли — письмо анонимное, отнестись к нему нужно осторожно. Рекомендовали ему подождать, написать родственникам, выяснить все пообстоятельнее и только тогда делать выводы. Он не внял совету. В общем, его поведение обсудим на партийной комиссии...
