В обе стороны по траншее тут же полетела команда, которую комбриг прокричал на ухо командиру второго батальона: «Комбриг требует срочно привести траншею в порядок! За врагом наблюдает командир взвода, другие работают!»
Константин Давыдович приказал комбату усилить резерв и оставаться на месте. Он еще сделал несколько указаний Халину и пополз по траншее.
— Фролов?
— Так точно, товарищ капитан первого ранга! — отозвался старший матрос, поняв вопрос Сухиашвили больше по губам.
«Таким же атлетом остался, каким был на крейсере», — подумал комбриг. Запыленное, с темными подтеками от пота лицо его посветлело, большие черные глаза заискрились. С навала земли он спустился на дно расчищенного участка траншеи, поднялся на ноги, поправил портупею, одернул шинель и осмотрелся. Фролов с силой вонзил лопатку в земляную стенку.
— Мо-ло-дец! — прокричал Сухиашвили и жестом руки показал: «Порядок». Он хотел взглянуть в сторону врага, но тут же пригнулся: поблизости разорвался тяжелый снаряд. На пальцах спросил о боеприпасах. Фролов указал на две противотанковые, три противопехотные гранаты, два запасных магазина к автомату и целую немецкую каску патронов.
Сухиашвили удовлетворенно кивнул головой и тут же жестом спросил: «Как встретим?» Фролов решительно показал руками: «Разделаем всех!» Комбриг улыбнулся, пожал ему руку и пополз дальше. Везде кипела работа. Даже наблюдатели-старшины. заменившие выбывших командиров взводов, в левой руке держали автоматы, правой орудовали лопаткой, не забывая время от времени заглядывать за бруствер.
У двух матросов Константин Давыдович опробовал оружие. Автомат одного стрелял только одиночными патронами — в механизм попала земля. Тут же полетела команда: «Проверить оружие!» Когда комбриг находился у Сизова, фашисты перенесли огонь на вторую позицию. Командир бригады и лейтенант тут же прильнули к брустверу. Дым рассеялся, но в стане врага было тихо.
— Потери?
— Две трети вышло из строя. Взводами командуют старшины второй статьи...
Сухиашвили смерил лейтенанта суровым взглядом и тут увидел, что рука у Сизова перевязана.
— Когда тебя ранило?
— В первый день еще.
Взгляд комбрига подобрел. Он пожал локоть здоровой руки лейтенанта. «Надеюсь на тебя!» — сказал его взгляд, и он пополз дальше.
В нескольких метрах от Сухиашвили и Сизова разорвался снаряд, зло просвистели над головой Сухиашвили осколки, а взрывной волной его так надавило, что он поцарапал о землю лицо. Повернулся на бок, отдышался, рукой легонько провел по ссадинам на лице, взглянул на часы.
