Деньги… А что, если они не дойдут? Как–то подозрительно Фергюссон нарисовался сразу после попытки подтвердить получение перевода. А вдруг это мошенничество, вдруг Макс связан с Хорхе Гонсалесом из банка? Глупость, конечно… Но как, как Фергюссону удалось так быстро его найти, да ещё и в «момент нарушения контракта»?
Хвост бы он обязательно заметил, значит, слежка отпадает. Маячок? Причём с прослушкой! Хорошо, что он отказался от мобильника… Куда же они прилепили этот жучок? Ключи от машины? Дайсон достал брелок, раскрутил на пальце и швырнул в кусты у дороги. Кто–кто, а он может себе такое позволить. Машину, конечно, жалко, красивый агрегат, но сейчас это, скорее всего, шпионский пункт наблюдения, а не средство передвижения.
Так, что ещё? Кредитка? Да, туда тоже можно впихнуть микрочип. На всякий случай надо все с неё обналичить. Остаётся одежда. После заселения нужно сразу же пойти в магазин и избавиться от этого барахла.
Из–за поворота показалось здание отеля. Дайсону бросились в глаза огромные солнечные часы в слишком уж авангардном стиле на фасаде главного корпуса. Тень от торчащего металлического штыря приближалась к риске, указывающей полдень.
Сам отель тоже показался чересчур современным, походил на грубое нагромождение разноцветных кубов и параллелепипедов. Сомнительная красота. А может, он просто отстал от современных веяний в архитектуре? Ничего, там видно будет, никто же не принуждает его жить именно здесь.
Дайсон вошёл в гостиницу. Царящая вокруг суматоха захлестнула, и он сразу отбросил в сторону беспокойные мысли. Толпившаяся группками в просторном холле молодёжь весело галдела и подтрунивала друг над другом. Дайсон направился к стойке регистрации.
То, что он увидел, заставило его остолбенеть. На него смотрела Мэри Райт! Его Мэри Райт — подруга юности и первая любовь! Те же вьющиеся тёмные локоны ниже плеч, тот же высокий лоб. От нахлынувших воспоминаний где–то внутри шевельнулось забытое сто лет назад чувство счастья. Казалось, добрый ангел отыскал в глубине его сущности струны, давно покрытые толстым слоем паутины безразличия и, нежно касаясь их, заставил душу петь.
Девушка была такой же тоненькой и стройной, как много–много лет назад. Взгляд всё так же скрывал какую–то великую тайну, которую очень хотелось разгадать. Правда, сейчас глаза из карих превратились в бездонно–зелёные. А сама Мэри была года на два старше, чем в день их последней встречи. Но от этого она только ещё больше похорошела.
