— Шутите… Когда каннибализм искоренили, заболевание практически исчезло, но позже были обнаружены другие его типы, передающиеся или по наследству, или при медицинском вмешательстве, или после съедения заражённого коровьим бешенством мяса. У вас одна из разновидностей этой болезни.
— Серьёзно? Где же я подхватил такую гадость?
— Не могу сказать. Инкубационный период может длиться до тридцати лет, момент заражения определить крайне сложно. Впрочем, сейчас это не так и важно. Вы больны, и это не подлежит сомнению.
— Проведите диагностику ещё раз!
— Увы, все результаты многократно перепроверены.
Только сейчас Дайсон осознал, почему плановое обследование в этот раз было таким тщательным, с привлечением сторонних специалистов и дополнительного оборудования. Он всё списывал на возраст: всё–таки за семьдесят — это уже не шутки, но…
— Что мне грозит? Какой курс лечения?
— Вы не понимаете, сэр. Современная медицина не способна с этим справиться.
На секунду Дайсон замер, пытаясь переварить услышанное, но тут же взял себя в руки.
— Даже не верится. Знаете, Том, я чувствую себя отлично, — миллиардер согнул руку и ткнул пальцем в крепкий бицепс. — Сами посмотрите.
— Возможно. Но после первых симптомов болезнь начнёт прогрессировать бешеными темпами. Сначала апатия, потеря интереса ко всему, утрата памяти, ухудшение зрения, вплоть до слепоты, опустошающее слабоумие, а не более чем через год–два — смерть.
Врач съёжился, будто был в этом виноват.
Дайсон заложил руки за спину, сцепил их в замок и, подойдя к окну, уставился на улицу помрачневшим взглядом.
Неужели конец?
* * *
По длинной лестнице в зал торжественно спускались лауреаты. Чтобы отвлечься от клокотавших внутри эмоций, сэр Роберт сосредоточился на процессии. Главным героем вечера, без сомнения, можно было назвать доктора Малколма Фриза, получившего сразу три премии. С ним в паре шла статная леди с бриллиантовой тиарой на голове. Королева? Такая мысль пришла в голову Дайсона потому, что спускающуюся следом за Фризом лауреатку по медицине держал под руку сам король. А то, что это король, миллиардер был уверен — портрет Карла–Густава занимал полстены одной из комнат его люкса в Гранд–отеле.
Дайсон впился изучающим взглядом в доктора. Орлиный нос, зализанные назад чёрные волосы, походка пружинистая, уверенная. Сколько ему? Наверное, ещё и сорока нет. Неплохие успехи для такого возраста.
— При постройке этой лестницы архитектор долго гонял по макетам собственную жену, — прошептал Кёлер. — Специально наряжал её в бальный кринолин, просил надеть туфли на каблуках и мучил до тех пор, пока не подобрал идеальное соотношение высоты и ширины ступенек, чтобы дамы в самый ответственный момент ненароком не скатились.
