Билл прекрасно понимал, о чём думает друг. Каждый легионер знал истории из марокканских и алжирских кампаний прошлых веков. Попасть тогда в плен к арабам означало неминуемую мучительную смерть. Сначала чужака терзали женщины. Они отпиливали ему тупыми ножами всё, что возможно: уши, нос, гениталии… А когда кровавая вакханалия заканчивалась, один из мужчин рассекал несчастному горло, как жертвенному барану на празднике Ид аль-Адха[12], и отрезанное зашивали в распоротый живот уже мёртвого легионера.
— Оставим себе по патрону на всякий…
Грохот разорвавшейся рядом мины заглушил слова. Бил почувствовал, как острая боль обожгла лицо.
— Жив?! — испуганно гаркнул Люк.
— Вот зараза! — прорычал Билл, вытирая кровь. — Ну гады, так просто нас не возьмёшь!
Он вскинул ружьё и выстрелил в тюрбан цвета индиго, мелькнувший среди развалин хижины. Послышался вопль и тут же ответный шквал выстрелов накрыл легионеров. Словно из ниоткуда появились боевики, наверное, десятка два, и рванулись вперёд.
— В атаку пошли суки! — выкрикнул Люк. — Не выстоим!
Билл кивнул другу и снова прицелился.
— Прихватим с собой побольше этих уродов!
* * *
Билл снова потёр шрам. Как же всё странно устроено, как зависит от случая! Задержись тогда вертолёты на какие–нибудь полминуты, и его бы уже не было. Не сидел бы он сейчас в этом пабе, не разыскивал бы отца…
— Всякое бывало, — повторил Билл, тряхнув головой, словно пытался избавиться от воспоминаний. — Ирак, Мали…
— Уж не «Сервал»[13] ли? Наслышан, славная была операция. Да и Ирак — то ещё адское пекло. Награды есть?
— Имеются. — Honneur et Fidélité![14]поднял кружку заметно охмелевший Жозеф.
— Honneur et Fidélité! — откликнулся Билл.
— Нравишься ты мне, парень. Вот скажи, что ты у больницы делал? Может, подсоблю чем?
— Может. — Разгорячённый спиртным Билл решил частично раскрыться перед товарищем. — Знаешь, у меня подозрение, что эти ваши доктора убили моего отца. Хочу проверить. Поможешь?
— Тебе — помогу. Легионеры своих не бросают. Мне самому не много известно, но вот чувствую — не так что–то в этой богадельне. Сегодня у меня переночуешь, жена с дочкой только рады будут, а утром возьму с собой на дежурство. Лады? — Замётано, — хлопнул по ладони нового друга Билл. Жозеф заказал ещё кружку пива и пьяным голосом затянул старую легионерскую песню, написанную кем–то давным–давно ещё в Алжире:
Куда идешь, легионер?
Куда твой путь лежит?
Иду туда, где счастье ждёт,
Там, где ручей бежит.
