Пожалуй, Махавир прав: эти маботочки любому умнику сто очков вперед дадут. Не верится, чтобы они не прошли тест на интеллект. Похоже, людей в Шайнинге делят по какому–то другому принципу. А может, у него действительно такой обалденный потенциал, что скоро он обойдёт всех маботов? Неплохо бы.
Несмотря на ночной загул, голова была на удивление свежей, а в теле чувствовался такой запас энергии, что хватило бы на неделю безостановочных «подвигов». Прихлёбывая крепкий кофе, Алан сияющими от счастья глазами наблюдал, как снежные пики окрашиваются розовым светом только проснувшегося солнца. Чистый, слегка морозный воздух пробуждал в душе чувство блаженной эйфории.
Трекеру казалось, что всё вокруг принадлежит ему, стоит только пожелать — и любая мечта исполнится. Где–то в глубине души всё ещё свербил вопрос: что там с его Джессикой? Но мысли о побеге постепенно таяли. Очень хотелось, как те парящие над бездной орлы, смотреть на мир свысока, скользить по волнам нового, неизведанного.
Как много люди отдают себя другим, столько в себе подавляют, что уже и сами забывают, что нужно душе. Может, здесь у него получится быть самим собой? Довериться течению времени, и потоки сказочной энергии вынесут его на вершину блаженства.
Алан подошёл к краю террасы, распахнул руки, словно желал обнять весь мир и прокричал:
— Красота–а–то кака–ая–а! Свобо–о–да-а!
— Это тебя так после гулянки штырит? — подскочил на стуле Махавир. — Жаль, что ночью мы пропустили восход Мёртвого солнца. Интересно, как бы ты заголосил, увидев его. Алану усмехнулся реакции друга, но реплика о ночном восходе заинтриговала. Ему сразу вспомнилась старая шутка о том, что луна важнее солнца, ведь она светит ночью, а днём и так светло.
— Солнце? Ночью?
— Ну да, причём каждую божью ночь появляется, — расплылся в улыбке Нанда. — У природы перерывов на выходные и праздники не бывает.
— Какая же это ночь, если солнце? И почему мёртвое?
— Такое не объяснишь. Сам скоро увидишь, и все вопросы отвалятся. Лучше скажи, что планируешь здесь дальше делать?
— Кто? Я? — растерялся Трекер.
— Нет, моя бомбейская бабушка, — улыбнулся Махавир.
— Ну-у…
— Я вот музыкой займусь, — не выдержал Нанда. — Хочешь, спою? Говорят, у меня отлично получается.
— Давай.
Голос у Махавира оказался сильным и на удивление высоким. Восточная мелодия разлилась среди гор, окутала сознание, рождая в нём картинку солнечного дня где–то на берегу Ганга. Трекер словно увидел лучезарные улыбки детишек, смеющихся над неловкостью слонёнка, почувствовал запах пряностей и благовоний, веселье индийской свадьбы…
