— Скоро ты уже начнешь нам вести доносить?! — Чей-то особо визгливый голос перекрыл прочий шум и недовольство толпы медленными действиями служивого человека.
А тот с прежней невозмутимостью достал из-за поясного ремня горн, повертел его, покрутил, дунул-продул и только после этого приложил к губам.
— Ну! Сколько можно?! Давай, уже! — Новые возгласы на вращение глашатая глазами и пристальный осмотр собравшейся толпы. — Дуй, гад! Или так новости давай!
Человек короля решил в горн дунуть. И разнесся над площадью сигнал, призывающий всех собравшихся к вниманию. А потом, через совсем малую паузу, глашатай возвестил о том, что ушлые сплетницы уже успели до многих ушей донести. Вот только, кто именно из невест на отборе остался, еще не знал никто. Поэтому и воцарилась вокруг служивого человечка тишина, как только решил перейти к перечислению кланов, чьи посланницы во дворце еще остались.
— Медведи! — Над площадью как выдохнули все разом «У»! Ясное дело, что этот выбор был предсказуем, раз король был медведем и до того имел уже в женах двух медведиц.
— Львы! — Толпа одобрительно загалдела, заулюлюкала. Надо было понимать, что вторую претендентку в жены одобрила.
— Рысь! — И снова одобрительные возгласы разнеслись над площадью.
— Песцы! — Вот тут однозначной реакции у народа не получилось. Принялись спорить, от речи глашатая отвлекаться.
— Чернобурые Лисы! — Похожая реакция, что и на песцов.
— Куницы! — Что тут началось! А все из-за вздорной славы этого клана. Еще бы, столько заговоров, межклановых раздоров и склок сотворили в истории представители этого рода…
— Горностаи! — Тут народ немного поутих. Вспомнили, сколько горделивых красавиц было за тем кланом, и принялись некоторых, особенно прославившихся за последние пятьдесят лет, обсуждать.
— Белки! — И площадь взорвалась от хохота. И смеялись, казалось, все. От мала и до велика. Мужики и бабы. Беднота и богатеи.
Такой шум подняли, что следующий выкрик глашатая, казалось, потонул в нем:
— Рыжие и Красные Лисы выдвинули единую конкурсантку.
И вот уже служащий сошел с помоста и убрался совсем с площади, а крики и споры затихать и не думали — только разгорались. Кое-где словесной перебранки народу показалось мало — перешли к более весомым доводам в пользу того или иного клана и его представительницы на отборе, а именно к кулакам. Побились, повозились, но это было обычным делом, потому стражу никто звать не стал. Подумаешь, кому-то шишек досталось, кому-то синяков! Ну, еще несколько носов расквасили и губ с бровями рассекли! Дело знакомое, дело обычное. А вот официальное известие о кандидатках в жены по городу понеслось. Из уст в уста, да громко, не шепотом. По всем улицам, лучами расходящимся от той площади, понеслась молва. И в разные переулки, закоулки та весть тоже заворачивала. Достигла и кабачка на окраине города.
