Лори все это слышала и поняла, что от них хотел их предводитель, но глаз не могла оторвать от склона каменной гряды, по которой с той стороны в их направлении карабкались люди. Это были члены их клана, но сейчас не возможно было никого из них распознать, поняла только по теням и очертаниям, что женщины и дети. Все издавали крики и очень спешили. Почти так же, как они сами, когда забирались сюда только что. Но почему-то никто из них не мог преодолеть и половины каменного склона — так и замирали на нем в разных позах.
— Что это такое?! — Догадка никак не желала сложиться в ее голове совершенно. А от непонятного жгучего чувства в груди не могла уже оставаться на месте, сначала приподнялась на руках, потом и на ноги встала, и замерла столбом.
— Арья! — Как сдернул ее с вершины гряды Сон, снова ухватив крепко за руку. — Пригнись, дурочка! Тебя же заметят! — И потянул ее за собой, теперь уже вниз по склону.
— Сонсерт…что это? Это же… — Слова ей не давались, теперь и видела плохо, так как из-за слез, стоящих в глазах, все вокруг сделалось нечетким и размытым. — Они же…
— Да, Арья. На поселок напали. Нам надо убраться отсюда. Не то, и нас обстреляют из луков.
— Вот оно что… Их из луков… — Девочка крепко вцепилась в руку и рубашку Сона, помогавшего ей сползать по камням вниз. — А…а…
— Тихо, Арья. Не надо много говорить. Нам следует найти убежище на некоторое время. Это наша задача. — Прижал он ладонь к ее рту. — Альф, собери остальных. Двигаем к расщелине, что севернее отсюда. Ты все понял? Давайте, пошевеливайтесь.
— Но, брат! Может…
— Нет, Альф. От нас пользы никакой не будет, если сунемся туда. Не перечь, я хорошо понял твои намерения. Только сейчас у нас одна задача на всех — спастись. Не разбредайтесь по лесу, идем все скопом. Но если, какая вдруг возникнет опасность, то кидаемся врассыпную и в поселок приходим только, когда совсем рассветет. Это чтобы легче было распознать, кто там будет: свои или враги. Поняли меня?
Ночь они пересидели в каменном разломе, похожем на неглубокую пещеру. От переживаний, в которые были погружены, не ощущался голод или страх за их дальнейшую судьбу. Только озноб терзал их застывшие в позах ожидания утра тела. Они сидели совсем рядом друг с другом, подрагивая и озираясь.
— Кажется, начинает светать. — Подал голос Асти и привстал, чтобы взглянуть на небо. — И зарева над грядой больше не видно.
— И криков больше не слышно. — Прошептал кто-то из них, но охрипший голос трудно было узнать, да и неважно это было.
