Заложники чужой воли | страница 33



А вот за отцом и братьями сероглазая чаровница до хозяйских столов не пошла. Нашла только взглядом Ансгара, изобразила для него, не без кокетливого прищура и прикусывания пухлой нижней губы, вежливый поклон, да и осталась возле женщин рода Ульссон. Потому что гордая, будет ждать, когда жених сам соизволит к ней подойти.

Но Гулла решила, что будущая жена наследника рода очень соскучилась по ее обществу. Вон как принялась гостью приветствовать да обхаживать: и место рядом с собой загодя приготовила, и красивую лисью шкуру на тот табурет уже постелила. А еще первая жена ярла безостановочно начала выбалтывать новости обширного центрального поселения, при этом накладывая Сиггрид на тарелку самые вкусные кусочки зажаренного на вертеле вепря.

Ансгар подметил многое. Ну, что мачеха его большим умом не отличалась, давно знал, но что способна интриги плести, это новость. А был же момент, что невеста, наслушавшись Гуллу, вдруг выпрямилась и бросила в его сторону хмурый взгляд. Всего миг он длился, но выдал всплеск гнева в Сиггирд. Не иначе, про рабыню его узнала. Потом девушка совладала с собой и приветливо улыбнулась, заметив внимание Ансгара. Он ответил ей такой же улыбкой. И при этом не спешил подходить для более тесного приветствия. Пусть знала бы сразу, его отношение к своей женщине. Уже не раз давал понять, что ждет от жены почтение и покорность. Кажется, эта воинственная красотка начала соответствовать его требованиям: глаза опустила и губы расслабила, сложив потом соблазнительным бантиком. И от Гуллы немного отодвинулась. Вот это дело!

После того, как главы родов и их наследники обменялись дружественными и почти что родственными рукопожатиями и объятиями, мужчины уселись за столы и продолжили пир. По кругу пошли общие чаши с крепким медом, как символ единства веры и помыслов, доливались напитки и в персональные кубки. Тост звучал за тостом, гул голосов становился громче. А потом норды опрокидывали в себя спиртное и вообще без общих призывов.

–– Пора бы размяться! – в какой-то момент, почувствовав, что хмель изрядно затуманил мозг, Ансгар поднялся из своего кресла. – Кто против меня сейчас встанет? – гаркнул поверх голов, призывая смельчаков откликнуться.

–– А если я? – с ленцой начал приподниматься Скегги, младший сын Гюнтера Перссона.

Не зря его так назвали – он точно имел сходство с тяжелым топором. Говорят, что и противников своих, как в настоящем бою, так и в забавы ради схватке, этот богатырь рубил четко и быстро, словно колун сухие дровишки. Но сейчас был брошен клич на рукопашную битву. И Ансгар глянул на этого тяжелого воина с насмешкой, так как знал, что не уступал ему по силе, но имел преимущество в быстроте реакции.