Случилась влюбленность во втором или в третьем классе, когда он занимался в бассейне. Вместе с ним в бассейн ходила худенькая, длинненькая, очень складная девочка. Когда она плыла на спине, то всплески рук напоминали ему крылья лебедя, и вся она, с черными миндалевидными глазами и длинной шеей, стала напоминать ему лебедя. Потом Фил перестал ходить в бассейн и больше ее не видел. Но первую, парижскую, влюбленность Фил вспоминал, а вторую нет. Зато у второй случилось продолжение.
Однажды, когда бывшая жена Фила с мужем отдыхали за границей, дети жили со старой родственницей, а Фил находился в Москве в командировке, потребовалось зайти в школу. Старшая дочь Вера подралась с мальчиком (или он с ней подрался), разбила ему нос, и теперь без родителей ее не пускали на занятия. Дочь сказала, что их классная, математичка, страшная сволочь и давно ее ненавидит. Она перехватила записку, в ней Вера называла ее прозвищем, которое все знали, и сама математичка знала. Она стала их классной в четвертом классе, и ей придумали прозвище Нефертётя, потому что своей вытянутой шеей она напоминала Нефертити. А позже ее переименовали в Нефертитьку, то ли дети подросли и набрались цинизма, то ли кто-то из взрослых надоумил – кроме длинной шеи училка обладала выдающейся грудью.
Фил пошел утрясать школьный конфликт, увидел Нефертитьку и оценил ее незаурядный бюст. Сама она тоже была не худенькой, и из всего телесного богатства вырастала лебединая шея с маленькой аккуратной головой и хорошеньким личиком. Фил сказал, что прозрение пришло не сразу, хотя с первых мгновений училка ему кого-то напоминала. Если бы не родимое пятно над верхней губой, наверное, он не вспомнил бы, что Нефертитька – его вторая любовь.
* * *
Приглашение в гости к родителям я Филу, разумеется, так и не передала. Спросила как бы невзначай, не хочет ли он с ними познакомиться, а Фил ответил: «Уволь меня, пожалуйста, от семейных обедов».
У меня было два выхода: рассказать Филу все, как есть, или рассказать матери все, как есть. Оба варианта грозили мне потерей. Фил не собирался на мне жениться, и мои семейные дела были ему не нужны. А мать, я была уверена, не то что проклянет, она окончательно порвет со мной отношения. Мне предстоял выбор, с кем остаться. В глубине души я давно выбрала Фила, а мать пусть остается со своим Викешей.
Я тянула время, заливала, что у Фила очень важная работа, которую он должен сдать, он загружен по уши, поэтому не может найти время познакомиться. Но мать подозревала, что все это брехня, я с ужасом ждала, когда нарыв лопнет. Каждый день, пока не грянул гром, я воспринимала, как подарок. Думать о матери не хотелось, мысли о ней угнетали меня и мешали быть счастливой.
