Незадолго до смерти мамы, в больнице, мы говорили о Париже, и она сказала: «Давай съездим туда, когда я поправлюсь». Я ответил: «Давай, отец это может устроить». Я знал, что она не поправится. Тогда же я подумал: если буду в Париже, обязательно зайду на улицу, где мы жили, и посмотрю на то окно. Детских воспоминаний о Париже почти не осталось, отдельные картинки, а вот улица, наш дом и соседний, где жила девочка, так и стояли перед глазами: белые плоские фасады с кружевными полосками балкончиков, раскидистое дерево на углу. Эта улица мне несколько раз снилась.
В Париже я оказался не скоро, приехал на международную научную конференцию. У меня было всего пять дней и дефицит свободного времени. Однако, кроме скудной экскурсионной программы, я посетил заповедную улочку своего детства. Правда, выглядела она немного иначе, чем я рассчитывал. Наш дом я нашел, ошибиться невозможно, у меня был адрес. И старое дерево уцелело. Но напротив нашего дома оказался сквер. Спросил местную старушку, давно ли здесь сквер? Она ответила, что он был здесь еще до ее рождения.
И вот я до сих пор думаю, что же это за история? Не могла же она мне присниться? И не мог я ее выдумать…
Я крепко его обняла.
– Действительно странная история. И красивая.
– А история второй влюбленности еще красивее, – сказал он с таким выражением, что я поняла – смешная.
Я хотела услышать эту историю, но он меня стал целовать.
* * *
Мать вроде бы оставила меня в покое. Викентию я аккуратно сообщала, что жива и здорова, но однажды, наверное это было в марте, он сказал, что мать сильно переживает ссору со мной, и он очень просит, чтобы я ей позвонила. Несколько дней не могла собраться с духом, потом все-таки позвонила. Мать была кроткая, но в этой кротости чувствовался подвох. Договорились встретиться. Она предложила на Удельной, а я подумала, что Викентий будет при встрече не лишним, самортизирует, если она меня совсем затюкает. Пришла к ним на обед.
Мать в своем репертуаре. Позвала мириться, а поцелуй приняла так, будто ей на щеку села навозная муха. Не успела раздеться – приглашает за стол переговоров. Никаких тарелок и ложек на столе нет.
– Я, пожалуй, оставлю вас, – говорит Викентий, а я прошу:
– Пожалуйста, не уходите.
Впрочем, мать не имеет ничего против его присутствия. Говорит с сарказмом:
– Ну, так расскажи о своих похождениях. Кто же наш жених?
Хорошенькое начало. Я решила держаться спокойно, с достоинством.
– Ученый. Профессор.
