– Неужели настоящие?!
– Да нет же, Лиза, настоящих осталось на земле очень мало. Самая большая коллекция – около трехсот кипу – в Берлине. Это даже больше, чем в музеях Перу. Но есть еще родовые коллекции в далеких горных селениях, о тех почти ничего не известно. А это мне подарили студенты из Мюнхена, – он потряс связкой шнурков, – у них в музее тоже есть кипу, и это очень точная копия с оригиналов.
Он в первый раз назвал меня по имени!
Мы развесили волшебные шнурочки на хвое, и выглядело это очень оригинально. Из обилия комодной хурды-мурды, керамических кружек, камней и расписных тыквочек я выбрала большой колокольчик, на верхушке которого была плоская фигурка индейского мужичка с маленьким телом, сложенными на груди ручками и большой головой. В глаза и мочки ушей вставлены кусочки бирюзы, и головной убор в виде кружевного веера бирюзой украшен.
Впечатливший меня колокольчик я поставила под елку.
– Это Найламп, бог народа, который жил в Андах до инков. У него были крылья. Он прилетел, основал царство, а когда царство пало – улетел. Уфологи изучили его изображения и утверждают, что это был инопланетянин.
– И вы, конечно, в это не верите?
– Конечно, не верю.
– А не этот народ построил мегалиты?
Он отрицательно покачал головой.
Изначально квартира Фила была однокомнатной. Эту большую комнату с двумя окнами разделили на две и пробили еще одну дверь в коридор. Вторая комната Фила была спальней. Самое замечательное в ней – яркий ковер над кроватью с геометрическим узором, но явно не идеографическим. Тут я ничего не рассматривала: Фил просто открыл дверь в спальню, зажег свет, чтобы я удовлетворила любопытство, и мы вернулись в кабинет. Почему-то было легко вести себя и говорить с Филом непринужденно, без стеснения. Я чувствовала, что он мной не тяготится и совершенно естественен, что относится ко мне по-доброму, часто улыбается и даже смеется.
– Наверное, я веду себя очень глупо, – извиняющимся тоном сказала я, – но здесь так интересно, что… Не могу я выглядеть умнее, чем на самом деле.
– Какая ерунда, – возразил он. – В вас всего предостаточно, и ума тоже. Только ударение в слове «ракушка» надо ставить на втором слоге.
– Будет сделано, профессор Хиггинс! – И меня снова, но теперь от смущения, бросило в жар. – Не пора ли накрывать на стол?
– Пора, Элиза, пора! – сказал он, улыбаясь, и достал никакую не индейскую, а нашенскую льняную скатерть. Мы освободили стол, застелили его, и я начала раскладывать материнское угощение по тарелкам и салатницам.
