– Кто же готовит в остальные дни?
– Яичницу поджарить и макароны сварить я способен. Обедаю – на работе, а утром и вечером перекусываю чем бог послал.
– А простите за нескромный вопрос, вы не были женаты?
– Почему не был? Моя жена живет в Гатчине, мы с ней в разводе. – И помолчав, добавил: – А первая – в Москве.
Я смутилась. Высыпала из сумки ворох таблеток.
– Я же лечить вас приехала!
– А я думал, Новый год встречать.
– И то, и другое. Давайте градусник!
– Нет градусника.
– То есть как – нет?
– Очень просто. Разбился, уж не помню когда.
– Тогда наклонитесь, я проверю температуру губами.
Он наклонился и я, взяв его голову обеими руками, прижалась к виску, как это обычно делала мама. Висок был горячий-прегорячий, и там билась какая-то жилка, меня бросило в жар, и я не сразу поняла, что поцеловала его в висок. Он отрезвил меня тем, что засмеялся и сказал:
– Сколько на градуснике набежало?
– Извините, – сказала я потерянно. – Это вышло нечаянно.
– Господь с вами, мне понравилось, будем мерить температуру каждые полчаса. А вот можно ли принимать лекарства перед шампанским? Идемте украшать елку.
Он пошел впереди с елкой в вазе, я за ним, а когда увидела комнату, из меня вырвался изумленно-восхищенный стон. Я узнала ее. Это была комната из моей детско-отроческой мечты, один в один – с книжными стеллажами до потолка, с картотекой, как в библиотеках, с большим письменным столом на львиных ногах, на нем две пишущие машинки – с русским шрифтом и латинским, со старым вольтеровским креслом, современным мягким кожаным диваном и овальным столом под бархатной скатертью, заваленным папками и книгами, и комодом со множеством штучек-дрючек какого-то иностранного и, конечно, индейского происхождения, с картинами и фотографиями на стенах. Над столом фотография мужчины. Всматриваясь в нее, я подумала: как у такого невзрачного мужчины мог родиться такой красивый сын. Но это оказался не отец Фила, а учитель.
– Это замечательный человек, – сказал Фил, – латиноамериканист, поэт, он первым из наших овладел языком инков и перевел на русский их знаменитую драму. Он долго вынашивал идею экспедиции на поиски затерянного в джунглях города, и я надеялся с ним поехать, но пока это не осуществимо.
– Не пускают?
– Много причин.
– А чем будем украшать елку?
– У меня где-то на антресолях есть старые елочные игрушки, но пусть елка будет индейская.
Он достал из шкафа какие-то ветошки и протянул мне. Я ахнула.
Кипу! Разноцветные шнурки с узелками, когда-то, видимо, яркие, но со временем выцветшие, буроватые от солнца и сотен рук, через которые они прошли.
