ж и покашлять, да? Пойду на КСП, каву наварить тре, а то этот
специально обученный доблестный командир с меня не слезет, к гадалке не ходи.
— Бажаю здоров’я, товарищі офіцери! — вежливо сказал
я и кашлянул, протискиваясь в дверь. Слушай, а холодно все-таки, и молния на куртке заглючила — ну вот как назло, а?
— Бармен, кофе! — Вася, умостившийся, как обычно, за
нашим шикарным столом, тут же начал изображать из себя
хозяина жизни.
— Нє орі, нє дома, — буркнул я, сражаясь с молнией. Вот
бля, ну шо ж такое, тока отечественную шмотку купишь —
все, капец, фурнитуре гайки. Пороблено им, чи шо? — Ти балона не трогав?
— Не трогав, не трогав я твого балона, успокойся вже. —
Ротный принял вид оскорбленной невинности и заерзал на
лавке. Точно, барин решил кофию испить.
— Скорпи, он балона трогав? — засомневался я, загляды-вая за убитый ноутбук. Большой Федя завозился и попытался
стать поменьше, чтобы спрятаться за компом. Федя не любил
разговаривать, и, глядя на нас со стороны, я его понимал. Дур-нуватые зубоскалы, неугомонные в своем примитивном
остроумии.
— Смотрі мнє. Як уграєш балона — кави больше нє будєт.
Ні-каг-да, — я обернулся к Васе. Вася не ответил, сохраняя
вид оскорбленной невинности.
На улице зачихал ЗиЛ. Стартер проворачивал что-то там в
потрохах машины, натужно ерзал, жужжал, но чудо советского автопрома отчетливо отказывалось заводиться. Еще, еще —
и с каждым разом эти провороты были все тише, все медленнее, все безнадежнее, пока от них не остались только щелчки, как-то
удивительно четко звучавшие в вымороженном воздухе.
— Аккум сел, — сказал я и потянулся за баллоном. Поднял
красную замерзшую сосудину, поболтал — есть еще газ, есть, можно чайник вскипятить.
18
Мартин БРЕСТ • ПЕхоТа-3: ТЕРРиконы
— Сержант-очевидность, — фыркнул Вася и заелозил руками по столу в поисках сигарет.
— Младший сержант–очевидность, — возразил я и кинул
ему пачку его же сигарет. — На, покури господских. Най в
тебе не за це голова болить, кстати.
— А за шо? — теперь Вася искал зажигалку. Федя пыхтел за
ноутом, пытаясь поудобнее устроится на ящике из-под ОГ-7.
— А за то, шо сєйчас мінус двадцать, на сєкундочку!
— Я виноват?
— Ночью было минут двадцать пять, — Федя высунулся
из-за ноута, выдал эту бесполезную, в принципе, информа-цию, и спрятался обратно.
— Ти нє в етом віноватий, — с наслаждением сказал я и
еще раз потрусил баллон. За тонкой стенкой из баннера за-молкли щелчки ЗиЛа. — Ти віноватий в том, шо у нас тока шо
