Еще лесовиковская травница ходила по травы за эльфийскую Границу. Трижды.
Эльфы, скопидомы пуще самой Яринки, подобного зело не одобряли. Нарушителей хоть на месте и не убивали, но тумаков могли навешать изрядно. А потому ходила подруга тайно, со всеми и всяческими предосторожностями и ухищрениями. Два раза из трех — со мной вместе. Про «не ходить» можно было даже не заикаться. Природное призвание тянуло целительницу, жгло, что уголья, и удержу в своем ремесле она не ведала. Вот и приходилось мне присматривать за одержимой… Таким, к слову, даже остроухие оказывали снисхождение — коли попадался нарушитель, что не наживы ради Границу попрал, ему и тумаков-то жалели, так выставляли. Добытое, правда, все едино отбирали.
Да только, вот такое попустительство проявляли они лишь тем, кого перехватить справились. А вот тем, кто ловчее оказался, кто Границу пересек и не пойманным обратно утек… Здесь жалости не жди — на такой случай имелся между нашим князем и эльфийским правителем договор, по которому положены были нарушителю кары разновсяческие. Вот Яринке, кабы кто узнал, что она болящих зельями на эльфийских травах пользует, грозила бы изрядная вира деньгами и запрет на целительство. А потому, как только объявился в нашем трактире Перворожденный, я и не мешкала. Первым делом постаралась ведунью неугомонную упредить.
Сейчас, когда о завтрашнем походе условились, об эльфе со товарищи подружка и вспомнила.
— Ну, и который из них — Колдун? — уточнила травница, меленькими глоточками прихлебывая питье, и не забывая из-под ресниц поглядывать на чужаков.
— Тот, что о леворуч от девки, — я окинула едальню быстрым взглядом.
Все ли в порядке, не требуется ли к кому подойти? Да нет, все гладко, только Стешка опять с кем-то из посетителей поцапалась. Ну, да это не к спеху…
— И чего ты наговариваешь-то? Ничего он и не страшный! Плечи так — вон какие! — поведала Яринка в четверть голоса, шкодливо улыбаясь, — Привередничаешь ты, подруженька!
Я зыркнула в спину старшему из магов:
— Да ему в глаза взглянешь — ноги к полу примерзают. Даром, что осень еще… К нему даже ни одна из дядьки-ждановых девок подкатывать не смеет, а ты — не страшен! А плечи — да, ничего так…
Травница хихикнула, ровно девчонка, глумясь. Весело ей, козе бодливой:
— А ты в глаза не заглядывай! Жмурься! — и, одним глотком допив остатки смородиновки, показала пустую кружку подавальщице, подзывая, — А знаешь, чего девки ваши такого видного мужика благосклонностью обделяют?
