Снежная стая - Любовь Ремезова

Дядька Ждан говорил спокойно, неторопливо и размеренно, когда не злился. Он вообще мужик на диво основательный и надежный, вывести его из себя — надо еще потрудиться. Мне удается. Мне не трудно.

— Дались тебе эти столы! Чего ты к ним привязалась? Дело ли это — всякий божий день скрести? Ладно б еще — сама дурью маялась, так ведь ты ж еще и девок нагибаешь! — трактирщик рычал и рокотал но негромко, громко он никогда на подавальщиц не ругался.

— Я не виновата! Он сам на меня напал! — глаза мои честны, и лик светел… Язык, правда, без костей, но дядька Ждан к тому привычен.

— Стол? — спросил он, а сам уж и набычился, и взгляд нехороший какой сделался…

— Да! Иду я, значит, никого не трогаю! А он на дыбы встал, и ну теснить! И говорит мне нечеловеческим голосом: «Помой меня!» — я мелю без остановки, и пячусь, пячусь потихоньку, потому как дядька Ждан теснит меня, что тот стол… Хорошо хоть, он подавальщиц не бьет. Хотя… Вот меня мокрым полотенцем лупить пытался. Не попал, правда, ни разу — так ведь нынче у него и настрой другой, и полотенца в руках нету… А дядька Ждан надвигался — тяжеловесный, неотвратимый. И передник с себя снимал, главное…

Я не выдерживаю, и, метнувшись между стеной и человеком, давясь смехом, попыталась прошмыгнуть на кухню прежде, чем трактирщик увидел, что у нашей с ним беседы были слушатели. Скомканный передник шлепнулся мне в спину, я скрылась во владениях стрыпухи, тетки Млавы, и уже оттуда услышала, как хозяин приветствует постояльцев, что как раз спустились с лестницы, и наслаждались устроенным мной балаганом…

Ватага охотников-магов приехала пару-тройку дней назад. Явились конные, при оружии. Пять душ, четверо — явно привычные и притертые друг к другу, пятый — не очень. Не сказать, чтоб неопытный, просто… Недавно он середь них, по всему видно. Четверо — люди. От старшего, человеческого мужчины хорошо за тридцать, массивного, с виду тяжелого, но на деле легкого в движениях, ощутимо тянуло силой. И не в магии дело — маги они все пятеро. От старшего веяло хищной силой матерого зверя, умного, битого и травленого, побуждающей льстиво пригнуть голову и опасливо уступить дорогу сильнейшему. Колдун.

Младший — русый парень, лет двадцати пяти, худощавый и подвижный. Мальчишка.

Третья — девка, рослая, статная. Коса — богатая, в мужскую руку толщиной, ниже пояса. А ее хозяйка — внимательная, умная, быстрая. Магичка.

Четвертый, хоть и вернее бы назвать его второй, постарше девки, но помладше колдуна. Невзрачный, молчаливый и опасный. Серый.