— Ядвига, — ответила та после долгого колебания.
— Милое имя. — Почти единственное, что можно назвать милым в этой девочке. Когда та еще немного высунулась из-под бурелома, Катриона увидела, что ее шею уродует мешковатый обесцвеченный нарост размером с кулак — зоб или рак щитовидки? И то, и другое? Это объясняло хриплый голос. И заставило Катриону судорожно сглотнуть.
— Правда?
— Да, — твердо ответила Катриона. И попробовала более прицельный выстрел: — А ты знаешь Вадима Самми, лесничего? Я с ним познакомилась всего несколько дней назад. Он, похоже, славный малый.
При этих словах девочка выбралась наружу целиком и села напротив, тоже скрестив ноги и бессознательно подражая Катрионе, хоть и держась вне пределов ее досягаемости. Ага, стоит только назвать нужное имя. В Форбарр-Султане это тоже работает.
— А ты живешь в том доме на деревянных столбах? Очень хитро его построили.
Кивок. Опухоль при этом довольно страшненько затряслась, но Катриона ухитрилась не поморщиться.
— А с кем ты живешь? Думаю, хорошо, что ты не одна. — Хотя сейчас девочка была определенно одна.
Почему? Она точно не была заперта в том сарайчике, ведь для того, чтобы выбить палку, подпирающую дверь, достаточно было на эту дверь приналечь. Но ведь кто-то снаружи эту палку поставил?
— Матушка Рога. И Борис. И Ингиси, я его больше всех люблю. — Она склонила голову. — А ты где живешь?
— Иногда в Хассадаре. А иногда в Форбарр-Султане. Но больше всего я люблю дом у Долгого озера, у самого подножия Дендарийских гор, возле Форкосиган-Сюрло.
Девочка подумала.
— Как много всяких мест.
— Похоже на то.
Непонятно, стал ли ее взгляд еще более озадаченным.
— А это далеко?
— На флайере — нет. Но пешком было бы очень далеко. Ты когда-нибудь бывала в Хассадаре?
Девочка помотала головой.
— А слышала про него?
Кивок.
— Мама и Вадим иногда про него говорят. Вадим привозит нам оттуда хорошую еду. И мыло.
— Это… хорошо. — И объясняет кое-какое не самое древнее содержимое полок в хижине. — А он когда-нибудь предлагал свозить вас в Хассадар? Или еще куда-нибудь?
Она отчаянно потрясла головой:
— Если мы когда-нибудь выберемся за горный хребет, нас убьют.
— Это не так, — ответила Катриона, а затем в приступе болезненной честности добавила: — Больше не так.
Ей удалось не поморщиться.
Но Ядвигу историческая точность не волновала. Она смотрела на Катриону все пристальней.
— А Ингиси — это тот бледный мальчик с белыми волосами? — попробовала Катриона.
