Или в том, что познакомилась так не вовремя с Гончаренко, а он всего за час показал ей, каким секс… или большее нечто(?)… может быть?
Не знала ответа. А ведь уже имела опыт отношений, даже вроде как по любви. Но…
Ладно, сейчас вовсе не до секса было. И не уверена, что, вообще, желает что-то с Мартыновым обсуждать, пусть и хотелось бросить в лицо этому человеку, что ее мать не монстр, и она Лесю защищала… Но нет, не собиралась поддаваться.
А еще даже иногда искушение проскальзывало принять предложение того, кто себя Шустом называл, насчет того, чтоб вдовой стать пораньше. Это было первое, что тот мужчина предложил. Наверное, самое очевидное решение.
Но Леся не такого хотела. Она… не готова была оказаться повинной хоть в чьей-то смерти. Пусть и постылого уже мужа.
Да и подозревала, основываясь на всем, что знала, что в таком варианте может появиться еще больше проблем. А она так устала! От всего: от этих людей, от постоянного страха, от необходимости притворяться и следить за малейшим жестом. Просто от того, что она Авраменко Олеся…
Все, чего ей всегда хотелось, — исчезнуть. Навсегда пропасть из этой жизни для того, чтобы жить в другой реальности, таким человеком, которому не нужно притворяться. Стать иной, той, кем всегда себя ощущала.
Только и раньше понимала, что не все так просто, и будут искать, слишком постараться нужно, чтобы замести следы и исчезнуть, да и отец жестко следил. А вот если ты умер… тебя уже не ищут… Ты просто исчезаешь. И Мартынову точно дела до нее не станет.
Шуст не отказал, когда она вчера об этом написала… Он больше не звонил, дал ей мейл, на который следовало писать. Правда, предупредил: чтоб организовать такое исчезновение, не оставив следов, подготовить новые документы, требовалось время.
Леся понимала.
И деньги еще тоже, даже если за что-то с нее оплату не возьмут, не совсем пока представляя, насколько хватит того, что сделала ее мать. И тут она еще взвешивала варианты.
Правда, Лесе сейчас в принципе было как-то сложно о чем-то думать, ясность мышления не до конца вернулась. Как и способность спать… Пока это ей плохо удавалось. А без нормального отдыха ничего толком не просчитать.
Потому Леся и предпочитала молчать. Зато старалась каждый свой шаг со всех сторон обдумать, все спланировать, чтобы исчезнуть раз и навсегда. А Мартынов теперь так занят был, что особо не придирался.
Молчала Олеся и тогда, когда ей звонил Николай.
Однако принимала эти вызовы. Сама не знала зачем, оборвать бы все… Но голос этого мужчины помогал ей найти некую точку если не утешения, то хоть спокойствия. Гипнотизировал он ее, что ли?
