— Ник, — заговорил Патрик Лесли, когда дверь в кабинет оказалась плотно закрыта. — Ордер на арест Прескотт готов, если мы сейчас же пустим в ход все доказательства, которые собрал Мартин, ее так прижмут на допросе, что она расскажет все как на духу, — агрессивно советовал главный юрист компании. — Она даст показания против Колвилла, и мы сможем засадить его за решетку. Слово за тобой, Ник.
Все выжидающе застыли, наблюдая за его реакцией, ожидая приговора для сотрудницы Шэрен Прескотт. «Нет, — поправил он себя, — Шэрен Хейворт».
Патрик, расценив продолжительное молчание главы компании, как сигнал к действию, схватился за телефон.
— Я позвоню капитану Сторру, ордер и заявление уже у него.
— Какой ордер! — не выдержал Ник и рухнул в кресло. — Я не могу посадить в тюрьму собственную жену!
Он сжал руками виски, надеясь унять звенящую в голове боль, но ничего не выходило, потому что источник его мучений был ниже, там, где раньше было сердце. Ник бросил взгляд на собравшихся мужчин: Патрик потрясенно застыл с телефоном в руках; Майкл Стенли — начальник Шэрен, — который всегда благоволил к умной и талантливой помощнице, ошарашенно опустился на диван и уронил голову на руки. И только Мартин Кингсли полностью контролировал свои эмоции и спокойно смотрел на Ника.
Ник откинулся в кресле. Что они думали об этой ситуации и о нем самом? Жалели? Наверное. Ведь против него шпионила не просто сотрудница. Его продала женщина, любимая, жена. Он кивком указал на дверь, желая избавиться от сочувствующих взглядов и понурых лиц. Он сегодня же уедет из этого проклятого города. Улетит подальше от воспоминаний и от нее. Находиться рядом с Шэрен, всего в нескольких милях, и сдерживать желание задушить в яростных объятиях — выше его сил. Он вернется в Нью-Йорк и забудет ее, забудет, что женат, а адвокаты и суд сделают все остальное.
На осколках разбитой жизни
Солнце медленно скатилось за горизонт, погружая город в осенние сумерки. С оживленной улицы доносились звонкие голоса прохожих, визг тормозов нерадивых водителей, а иногда и вой полицейских сирен. У кого-то залаяла собака, а кто-то не мог унять плачущего младенца. В вечер пятницы город шумел по-особенному, как ни в один другой день недели. Люди спешили домой на семейный ужин, на свидание ко второй половинке, или просто хотели отдохнуть от тяжелых будней за бокалом вина или кружкой пива в дружеской компании. Оставалось только выбрать, где провести вечер.
