.
453 Восемь без малого лет
[176] пастух бездарный в Микенах
правил, упреком судьбе, и все это время с женою
455 оба они наслаждались страстью своей нечестивой;
а между тем всей толпой рабы среди ночи к могиле
царской стекалися: плач творить над царем непрестанно;
страхом объяты, чтоб не был услышан их голос дрожащий,
скорбные стоны свои, умеряя, они подавляли.
460 Здесь то, средь воплей и жалоб, выплеснул горькое слово
умный отпущенник
[177] — давний он был воспитатель Ореста.
"Царь, наилучший средь всех
[178], ты ныне-лишь призрак печальный,
ты, чья стала бедой удача и смертью — победа,
ты, чей военный триумф
[179] породил лишь одно преступленье,
465 ты, чьи, конечно, мольбы услышали гневные боги
[180],
коих ты в храме просил, — в успехе ж тебе отказали
[181], —
если над Троей была справедлива победа данайцев,
если по праву отторгли от сердца Париса Спартанку
(сколько потратили сил, лишь пастух
[182] не владел бы Еленой?
470 Ныне твоей овладел!), если смерть — состоянье другое,
если сознанье свое сохраняет умерший и души,
члены покинув, живут, если дух после смерти бессмертен
[183],
нашим внемли ты слезам и рыданьям рабов твоих верных!
Землю взломай
[184], да расколется твердь необычным зияньем!
475 В сонме подземных теней
[185], тяжко мстящих, на них опираясь,
встань из гробницы, как тень когда-то восстала Ахилла
[186];
казнь сверши над женой, пусть кара воздается Эгисту,
каждому члену его
[187]. Неужели умрешь неотмщенным,
царство отдав пастуху? За пределом могилы сурово
480 смертную долю взыскал фессалийский герой с неповинной
девы, — свершителей стольких гнусных, преступных деяний
без наказания, царь, оставишь, вручив им победу?
Боги, которые правят подземною бездной жестокой,
Тартара пасть разорвите, из глотки, широко разверстой,
485 дев змееносных нашлите под кровлю преступного дома.
Не сомневайтесь: Свирепые
[188] сами к владеньям Тиеста
путь, им знакомый, найдут, по старому следу помчатся
(о, вы не фурии
[189], нет, раз нуждаетесь прежде в моленье,
раз отомстить за вину по воле своей не хотите).
490 Не сомневаюсь и я, что по праву прошу наказанья,
хоть и кровавого, — Фивам соседние стены
[190] надежду
мне подают, обреченные некогда Тартара мраку
и среди ясного дня лишенные света дневного.
Так я молю вас: когда приговором смертельным по праву
495 меч беспощадный сразит обоих злодеев преступных,
вдоволь добавьте огня палачам Ахеронтовым, фурий
[191],
воспламените вы гнев, их яд смертоносный усилив;
пусть Энио беспощадно виновных в убийстве пытает, —
