Естественное влечение человека, от которого он вправе отказываться только в случае подлинно крайней необходимости, заключается в том, чтобы найти небо уже на земле и вплетать вечное и постоянное в повседневные земные дела; чтобы в самом временном насаждать и воспитывать непреходящее, – не только неким непостижимым образом, так что с вечностью нас связывает единственно лишь пропасть, непроницаемая для глаз смертного, – но так, чтобы это было зримо для глаз самих этих смертных.
Начнем с этого общепонятного примера: Какой благородно мыслящий человек не хочет и не желает снова повторить в исправленном виде свою собственную жизнь в своих детях, и дальше, в детях этих детей, и. облагородившись и усовершившись в жизни детей, жить на этой земле долго после того, как он уже умрет; вырвать из лап смерти тот дух, тот ум и нрав, которыми он, быть может, при жизни был страшен для превратности и порчи, утверждая праведных, вдохновляя ленивых, подымая подавленных и побежденных, и вложить этот дух и нрав, как лучшее свое завещание, в души наследников, чтобы и они передали его некогда, столь же приукрашенным и приумноженным, своим потомкам? Какой благородно мыслящий человек не желает мыслью или делом посеять малое зерно для бесконечного и беспрестанного усовершенствования рода человеческого, бросить во время нечто новое и прежде никогда небывалое, что останется во времени и станет неиссякающим источником новых творений; воздать за то, что ему дано было место на этой земле, и предоставлено недолгое время жизни, создав нечто вечное и здесь, на земле, так что он, этот индивид, пусть и не будет упомянут в истории (ибо жажда посмертной славы есть презренное тщеславие), однако же в своем сознании и в своей вере оставит по себе очевидные всем памятники того, что и он здесь жил? Какой благородно мыслящий человек, говорю я, этого не желает; но ведь мир наш следует рассматривать и устраивать только соответственно потребности мыслящих подобным образом, которая есть правило для того, какими должны быть все люди, и единственно лишь ради таких людей и существует мир. Они – соль мира, а мыслящие иначе, будучи сами лишь частью преходящего мира, до тех пор, пока они мыслят так, также существуют только ради этих первых, и должны считаться с ними, до тех пор пока не станут такими, как они.
Что же могло бы стать залогом правды этого призыва и истины этой веры благородного мужа в вечность и непреходящую ценность его создания? Очевидно, лишь такой порядок вещей, который он был бы способен признать за вечный и могущий воспринять в себя вечное. А такой порядок вещей есть, пусть непостижимая ни в каком понятии, но однако подлинно существующая, особенная духовная природа человеческого окружения, из которого явился на свет он сам со всеми своими мыслями и деяниями и с верой в вечность этих мыслей и деяний, – народ, из которого он происходит, и в среде которого он был образован и возрос и стал тем, что он есть сейчас. Ибо, хотя несомненно верно, что его дело, если только он по праву притязает на вечность этого дела, отнюдь не есть простой результат закона духовной природы его нации, и не растворяется всецело в этом результате, но есть нечто большее, чем только это, и постольку проистекает непосредственно из изначальной и божественной жизни; однако так же верно и то. что это большее, как только оно впервые облеклось в формы зримого явления, подчинилось действию этого особенного закона духовной природы и образовало свое чувственное выражение лишь согласно этому закону. Этому же закону природы подпадут, и в нем примут чувственную форму, и все другие откровения божественного в этом народе, пока этот народ существует. Но оттого, что и он, этот индивид, существовал и действовал так, сам этот закон получает дальнейшее определение, и деятельность его стала постоянным элементом этого закона. И правилу этой деятельности должно будет подчиниться и продолжить ее собою все последующее. А потому он вполне уверен в том, что достигнутая им образованность останется в его народе, до тех пор, пока останется на земле сам этот народ, и будет неизменным определяющим основанием всего дальнейшего развития его народа.
