И как на наши научные воззрения, так же точно дух заграницы влияет и на нашу обыденную жизнь и ее правила; но чтобы это стало Вам ясно, а предшествующее – еще яснее, необходимо сперва обратить более пристальный взгляд на сущность изначальной жизни, или свободы.
Свобода, понимаемая в смысле нерешительного колебания между несколькими равными возможностями, не есть жизнь, но лишь преддверие и подступ к действительной жизни. Из этого колебания нужно ведь однажды перейти к решению и действию, и только тогда начинается собственно жизнь.
Между тем непосредственно и на первый взгляд каждое волевое решение кажется нам первым, а отнюдь не вторым и не следствием из этого первого, как основания, кажется существующим абсолютно из самого себя и существующим так, как оно существует; именно это, единственно возможное разумное значение слова свобода мы хотели бы здесь утвердить. Но, что касается содержания подобного волевого решения, возможны два случая: а именно, либо в нем является только явление, отдельно от сущности, и сущность никоим образом не вступает в это его явление, – или же сама сущность вступает, являясь, в это явление волевого решения; причем здесь сразу же следует заметить, что сущность может стать явлением только в волевом решении, и решительно ни в чем ином, хотя, напротив, возможны такие волевые решения, в которых проступает отнюдь не сущность, но одно лишь явление. Мы обратимся вначале к первому случаю. Когда мы отделяем чистое явление, просто как таковое, от сущности, и противополагаем его сущности, то этим самым, а также тем, что явление само также способно являться и представлять себя, это явление необратимо определено, и потому оно необходимо именно таково, каково оно есть и каким оказывается. Если поэтому, как мы здесь предполагаем, какое-нибудь волевое решение есть в своем содержании только явление, то оно постольку в самом деле не свободно, не есть первое и изначальное решение, но необходимо и есть второе звено, возникающее таким, каково оно есть, из более высокого первого звена – закона явления вообще. Поскольку же, как мы уже неоднократно напоминали Вам также и в этих речах, мышление человека представляет его самому себе таким, каков он и есть действительно, и всегда остается верным отпечатком и зеркалом его души: то подобное волевое решение, хотя на первый взгляд, коль скоро уж это волевое решение, оно представляется нам свободным, не может, однако, представляться таким повторному и более глубокому мышлению, но должно мыслиться в этом последнем как необходимое, каково оно ведь и есть действительно и в самом деле. Для таких людей, воля которых еще не возвысилась в более высокую сферу, нежели та, в которой представляется, что воля в них всего лишь является, вера в свободу воли есть, разумеется, иллюзия и обман непостоянного и задерживающегося на поверхности вещей созерцания. Истина для них заключается только в мышлении, которое обнаруживает перед ними повсюду лишь оковы строгой необходимости.
