Столь же чужда для немцев и та свобода мореплавания, которую столь часто проповедуют в наши дни; все равно, подразумевают ли при этом действительно такую свободу для всех, или только нашу собственную способность не допустить к этой свободе всех прочих. В течение столетий, пока другие нации соперничали между собою, немец не обнаруживал большого желания стать причастным этой свободе мореплавания в сколько-нибудь обширных пределах, и он никогда этого не пожелает. Да эта свобода ему и не нужна. Его щедро одаренная природой страна и его собственное прилежание дают ему все, что нужно для жизни образованному человеку; не лишен он и мастерства в обработке всего этого для своих целей: а чтобы он мог усвоить себе единственную подлинную выгоду, которую заключает в себе всемирная торговля – расширение научных сведений о Земле и ее обитателях, – его собственный научный дух доставит ему любой меновой товар. – О, если бы благосклонная судьба так же точно уберегла немцев от косвенного участия в ограблении других частей света и их обитателей, как она сохранила их от непосредственного в нем участия! О если бы легковерие и желание жить столь же изысканно и благородно, как другие народы, не сделало для нас потребностью все те ненужные товары, которые производятся в дальних краях, – и если бы в отношении товаров более насущных мы постарались лучше создать сносные условия жизни для наших свободных сограждан, чем извлекать для себя выгоду потом и кровью бедных рабов за океанами! Тогда бы мы, по крайней мере, не подали сами повода для нашей нынешней доли, на нас не пошли бы войной, как на скупщиков, и нас не разорили бы, как разоряют сельскую ярмарку. Почти десять лет тому назад, когда еще никто не мог предвидеть всего, что с тех пор случилось, немцам давали совет сделаться независимыми от мировой торговли и замкнуться в обособленное торговое государство50. Это предложение шло вразрез с нашими привычками, но особенно – с нашим идолопоклонническим почтением к чеканному металлу, и потому оно встретило страстное неприятие публики и было ею высокомерно отвергнуто. С тех пор, под давлением чуждой силы и со многим бесчестием, мы учимся обходиться без того, и даже – без много большего, без чего, как мы уверяли тогда вполне свободно и к величайшей чести для себя, мы никак обойтись не можем. Пусть же теперь мы воспользуемся таким случаем, когда нас, по крайней мере, не искушает никакое удовольствие, чтобы раз навсегда исправить наши понятия о вещах! Пусть поймем мы, наконец, что все эти головокружительной широты системы, трактующие о мировой торговле и производстве для нужд всего мира хотя и годятся для иностранцев, и составляют как раз оружие из того арсенала, которым иностранец с нами издавна воевал, но что они не могут найти применения к немцам, и что после единства немцев между собою их внутренняя самостоятельность и торговая независимость есть второе средство их спасения, а через их посредство – и спасения Европы.
