Из всего этого следует: первое, что нам нужно сделать, чтобы хотя бы сохраниться как народ, пока не совершится полное и основательное исправление нашего племени, это – обрести характер, и доказать это, для начала, тем, чтобы собственным размышлением составить себе твердое мнение о нашем действительном положении и о верном средстве к его улучшению. Мы показали, сколь ничтожно утешение, указывающее на сохранение у нас языка и литературы. Но есть еще и другие, еще не упоминавшиеся в этих речах, обманчивые утешения, мешающие немцам составить подобное твердое мнение. Нам целесообразно будет принять в расчет и эти последние; однако этот разговор мы оставляем для следующего часа.
* * *
Содержание тринадцатой речи49
Продолжение начатого ранее рассуждения
В конце нашей прошлой речи мы сказали, что среди нас имеет хождение и еще немало ничтожных мыслей и обманчивых систем о задачах жизни народов, которые мешают немцам составить себе достойное их своеобразия твердое воззрение на теперешнее их положение. Поскольку именно сейчас эти мечтательные системы с величайшим усердием навязывают себя вниманию публики, и теперь, когда столь многое стало шатким и непрочным, иные могли бы принять их, чтобы только заполнить возникшие пробелы мысли, существо дела требует, мне кажется, подвергнуть эти мысли испытанию более серьезно, чем бы они того вообще-то заслуживали по их совершенной неважности. Во-первых и прежде всего; первые, изначальные и подлинно естественные границы государств суть, без сомнения, их внутренние границы. Все, кто говорят на одном и том же языке, и без всякого человеческого искусства самой природой уже связаны между собою множеством невидимых уз; они понимают друг друга, и способны объясниться друг с другом все с большей степенью ясности, они близки друг другу и естественно образуют единство и неразделимое целое. Подобное целое не может желать воспринять в свой состав народ с иным языком и происхождением и смешаться с этим народом, не запутавшись при этом совершенно, по крайней мере вначале, и не нарушив тем весьма значительно равномерный ход своего дальнейшего образования. Эта внутренняя граница, которую проводит сама духовная природа человека, определяет собою внешнее разграничение мест жительства, как следствие первой, и согласно естественному воззрению на вещи, люди составляют один народ вовсе не потому, что они живут в пределах известных рек или гор, но напротив: люди живут сообща и, если им так посчастливилось, под защитою рек или гор, потому что они уже и прежде того, в силу гораздо более общего закона природы, были единым народом.
