— Виктор достал меня. Ненавижу, — она так просто произнесла последнее слово, будто говорила о вине — «сладкое», «теплое».
— А у меня — день рождения.
Ксения часто заморгала — точно только проснулась — и посмотрела на Глеба. А Глеб посмотрел на нее — и теперь не ощутил ни смущения, ни робости — будто ему уже нечего было скрывать перед этой женщиной. А Ксения и не задавала вопросов, словно все понимала. И про пьющего отца, и про одиночество, и про поиск ответов. Понимала, потому что сама испытала подобное, — разве что вместо отца пил муж, одиночество было глубже, а ответов на ее вопросы, возможно, не существовало. Все это роднило их, как роднит кровь.
— За твой день рождения, — Ксения приподняла бокал, будто чокаясь, — и выпила до дна.
Глеб усмехнулся — и повторил за ней.
То ли вечер теплел, то ли вино распаляло кровь.
Ксения положила ногу за ногу и покачивала ступней соскользнувшую к самому носку туфельку.
— Это что, летучие мыши?
— Да.
— Жутковато.
— Выпей еще — для храбрости.
Глеб и сам не заметил, как перешел на «ты» — настолько это обращение теперь казалось естественным.
— С тобой за компанию.
Еще по полбокала.
— Ну как, страшно? — с искренним любопытством поинтересовался Глеб. Вместо ответа Ксения нахмурила лоб — всерьез задумалась над вопросом. — Я придумал! Сиди здесь! Никуда не уходи!
Подскочил, ненароком опрокинул бутылку, мгновенно подхватил ее — всего пара капель пролилась — и под звонкий смех Ксении убежал в подвал. Вернулся со стрелой и самодельным луком, едва ли ни с него ростом.
— Ух, ты! — Ксения повозила стрелу по воздуху, как это делают дети бумажными самолетиками. — Тяжелая.
— Это из-за болтов, — видишь, прикручены к концу.
— А чего кривая?
— Чтобы противников с толка сбивать, — серьезным тоном ответил Глеб.
Прицелился.
— А если попадешь? — поинтересовалась Ксения. Ее любопытство вызвало у Глеба улыбку, которая теперь никак не хотела прятаться.
— Тогда ты приготовишь нам ужин.
Глеб натянул тетиву, снова прицелился — и отпустил стрелу. Мышь резко спикировала, словно ее ранило, хотя стрела пролетела в паре метрах от нее.
— Вот и отлично! — Ксения легонько захлопала в ладоши. — Я совершенно не умею готовить летучих мышей.
— Да ладно! — Глеб отыскал в траве стрелу и снова прицелился. — Они готовятся также, как и любые другие мыши — только соли надо побольше. И лаврового листа.
Ксения хохотнула.
Снова промазал.
Она сейчас казалась совсем другой. Не было ощущения эфемерности, недосягаемости, непреодолимой пропасти из-за разницы в возрасте. Вот она — реальная, теплая, близкая — просто протяни руку… Наивная, любопытная, юная, а он — взрослый и опытный.
