. В основе этого закона формально лежали идеи об «активизации человеческого фактора» и введении рабочего самоуправления на производстве
[62]. Горбачев часто говорил в своих выступлениях о проблеме отчуждения рабочих от собственности в СССР: «Ключ же к созданию действенных стимулов повышения эффективности производства мы видим в обеспечении человеку труда положения подлинного хозяина и на своем рабочем месте, и в коллективе, и в обществе в целом. Теоретически и практически бесспорно, что интерес трудящихся как хозяев производства – самый сильный интерес, самая мощная движущая сила ускорения социально-экономического и научно-технического прогресса»
[63].
Согласно закону о госпредприятиях, значительная часть полномочий передавалась рабочим коллективам, само предприятие превращалось в отдельного товаропроизводителя: «Предприятие является социалистическим товаропроизводителем, производит и реализует продукцию, выполняет работы и оказывает услуги в соответствии с планом и договорами, на основе полного хозяйственного расчета, самофинансирования, самоуправления, сочетания централизованного руководства и самостоятельности предприятия»[64]. На деле это означало, что руководители предприятий получили легальное право использовать оборудование, транспортные средства, помещения для реализации «собственных нужд», т. е. получения прибыли. Профессор Р. Пихоя характеризует этот закон: «То, о чем и мечтать не могли “цеховики”, свершилось в рамках закона “О государственном предприятии (объединении)”. Та деятельность, за которую прежде судили, сажали в лагеря, а то и расстреливали, теперь разрешалась»[65].
Если раньше все нормы производства на предприятии определялись единым государственным планом, то теперь государство спускало только контрольные цифры. Продукция, произведенная сверх этих цифр должна, была распределяться через механизм оптовой торговли. Таким образом, госпредприятия не стали частными, но получили серьезную автономию, которая позволяла директорам постепенно концентрировать прибыль и ресурсы предприятия в своих руках. Директора были избавлены от непосредственного контроля со стороны партии и министерств. Теперь их деятельность зависела от трудовых коллективов[66]. Как это часто бывает в истории, благую идею (рабочее самоуправление) положили на гнилую почву реальной действительности (мелкобуржуазное сознание рабочих). Хотя рабочие зачастую просто не были заинтересованы в постоянном контроле за деятельностью директора и довольствовались повышением зарплаты.
