…Саманта в смущении отстранилась. Император моментально забыл о чем говорил. Одной рукой схватил ее за талию, другой за затылок, притянул к себе и прильнул к ее губам. Но он уже не мог на этом остановиться. Его горячий язык проник в её влажный рот, она начала инстинктивно ему отвечать, это совершенно помутило рассудок императора, он чуть отстранился:
– Ты даже сама не понимаешь, что делаешь со мной, глупышка… – прорычал он, подхватив Сэм и усадив на стол позади неё.
Она и не понимала, что она с ним делает, но остановиться уже не могла, сладкая вибрация между ног требовала продолжения, по всему её телу разливалась истома. Он все настойчивее целовал её… Она запустила свои пальцы ему в волосы. Он обхватил ее за талию и прижал к себе так, что она смогла ощутить его член, который возбудился настолько, что даже ее юбки не мешали это прочувствовать. Он поцеловал её шею, из губ Сэм вырвался стон. Она запрокинула голову назад, он смёл со стола все документы и, бережно уложив её, продолжил целовать шею, все ниже, спускаясь к груди, на уровне инстинктов он начал подаваться бёдрами вперёд, она двигалась ему на встречу, чувствуя, как между ног становится совсем мокро.
– Ещё… пожалуйста…, – шептала она, желая дальше испытывать неведомые доселе чувства.
– Чертовка… что ты творишь…? – охрипшим от возбуждения голосом прошептал он, – мы должны немедленно остановиться… – но продолжил ласкать её. Вот его рука уже скользит ей под юбку, он с силой сжимает её ягодицы и прижимает к себе. Она изгибается на столе и обхватывает Владимира ногами.
– Малышка… помоги мне… я ведь обещал тебе, что не прикоснусь… О, боже… – он поднял её со стола, обнял, и поцеловал в макушку, – глупая, ты ведь даже не понимаешь, что происходит, такая невинная, сама бросаешься в лапы зверя, – он никак не мог перевести дыхание…
* * *
«Ну почему? – её сознание, как в бреду, – почему он прекратил эту сладкую пытку…?»
Будто услышав её мысленный вопрос, он прошептал:
– Ты заслуживаешь большего, твой первый раз не должен быть таким… Придёт время, и я сам тебя всему научу, а сейчас я должен держать себя в руках, я дал обещание, – будто убеждая себя, твердил он.
