Когда банковская жизнь вошла в нормальную колею, преуспевающий менеджер Игорь Медников осмотрелся, освоился и вдруг обнаружил, что каждый месяц в кармане оказывается некая сумма, которую потратить он просто не может, не умеет. Мирное расставание с женой, достойная компенсация и содержание после развода не принесли урона его личному бюджету. Более того, банк в лице господина Маркина исподволь одобрил развод (банк не служба – семейные узы не всем добавляют надежности, зачастую наоборот), и неизвестно, как узнав сумму компенсации, банк возместил ее первым же годовым бонусом. Игорь внимание оценил и запомнил. И работать стал еще больше, хотя приоритет по-прежнему остается за делами государевыми. В карманах постоянно включенные телефоны – один прямой с президентом банка, второй оперативный. Не выключаются никогда, а зазвонить могут в любую минуту.
Понимание сути бизнеса и власти приходило постепенно. Про себя эту тезу он сформулировал так: власть лучше секса. Возможность управлять людьми и подчинять их своей воле – ничто в его прежней жизни такого взлета эмоций не давало. За эту возможность полетать рядом с ангелами Игорь был готов и работать на износ, и горбатиться ночами на холодного своего нового хозяина, и разбирать в глухих углах империи запутанные интересы в конфликтах между различными легальными и не очень финансово-промышленными группами. Маркин иногда мимоходом интересовался, как Медников себя чувствует в новой обстановке, и как бы невзначай, в своей неброской манере подкидывал задачку, которой хватило бы специалистам МИДа и Минфина на пару лет работы. Медников с самого начала поставил вопрос просто: работа отдельно, личный интерес отдельно. И от работы никогда не отказывался, помня дедовский завет: «На работу не напрашивайся, от работы не отказывайся». Только иногда, если речь шла только о встрече с очень нужными людьми и если задача была особенно сложной, просил время на обдумывание, а потом возвращался с расчетом необходимых для выполнения задания сил и средств. Эффективность его работы поражала даже невозмутимого Маркина.
На этот раз все сложилось по-другому. Приятель позвал Игоря проветриться в Марокко, о чем Медников и сообщил Михаилу Львовичу Маркину как прямому начальству.
Маркин пригласил Игоря пообедать в своей приватной столовой на 24 этаже принадлежавшего банку небоскреба в московском Сити. Вся московская элита знала, что Маркин обедает один, в своей личной ресторации в приватном крыле необъятного офиса. Перекормленные развлечениями толстосумы готовы были платить любые деньги жучкам и посредникам за возможность один раз пообедать в этой светлой комнате, где внутреннюю стену закрывали сказочной красоты черные панели эбенового дерева. Внешняя пуленепробиваемого стекла стена казалась серо-голубой снаружи, в стиле здания, а изнутри была прозрачной и выходила на Белый дом и Москва-реку. Знаменитый мишленовский повар этой московской ресторации объявил в своей Франции об уходе в годичный творческий отпуск и теперь обслуживал в Москве одного клиента – сеньора Мигеля Маркина. В банке повар расстался со своим непроизносимым каталонским именем, был назван для простоты Степой и чудесно себя чувствовал, особенно когда Маркин просил вторую порцию десерта.
