Приехала обещанная психиатрическая экспертиза. Женщина средних лет, привлекательной наружности, чрезвычайно раскованная, в черной шали с блестками. Она переночевала у молодых воспитателей. Наутро много говорила в учительской в перестроечном духе, что отечественной теории детской психиатрии нет, взрослой нет, а если есть, то она неопубликована и не разрешена. Медикаментов нет, а если есть, то они в четвертом управлении. И практики нет, потому что наши психиатрические стационары — это такое!!! Сказала даже, что читать статью Карэн Прайор «Не рычите на собаку» теперь можно. Это та статья, которую я рассказывала на педсовете, и был большой переполох, потому что в практике было рычать и лаять.
Вызвали меня из дома — я бегом. Веду к ней своих — надеюсь, что к интеллигентному человеку. Зёмик, Мишка, Лис и т. д. Они все побелели и трепещут как осиновые листочки. И вот на пути меня останавливает делегация во главе с Жаном-хулиганом. Он говорит, что они бросили курить и решили исправиться, протягивает пачку сигарет «чисто-новую» и вручает мне как неоспоримое доказательство их психиатрического возрождения. (Была эта пачка куплена специально для такого случая. Добыли деньги, договорились с человеком, который купит. Сами они купить не могут, ведь их ловят.) Делегация вся имела бледно-зеленые лица. Перед кабинетом пятились мои пятиклассники, кто пойдет первым.
В кабинете психиатриса за столом, наши медработники по бокам, мы с Оль-Натольной здесь же и пациент напротив на стуле. Вопрос к пациенту: «Фамилия, имя?» Вопрос к нам: «Какие имеются затрудненья?» Я ей: «Нам бы с вами приватно, поберечь психику…» Но она торопилась, не обратила внимания: «Фамилия — имя», «Фамилия — имя». Я подумала, надо посоветоваться все-таки, один раз некстати вставила — «энурез». Тогда она Паше громким шопотом: «Писаешься, да, сегодня писался?» — доверительно. Паша из белого стал красным и голову повесил и еще в сторону загнул. Она нам с улыбкой: «Вы знаете, помогает брать с них обещание или, например, флажок вешать черный, если он обмочился, и красный, если все обошлось благополучно. И день эти флажки висят». Паше: «Ну, иди».
Вызвали Оксану, и я спросила (ну не бывает здесь ни уролог, ни нефролог, спрошу хоть у психиатра): «У нее, по моим наблюдениям, не энурез, а цистит, но я не медик…» Медички завращались: «Что ж вы не сказали, мы бы полечили…» Оля-Натольна: «Да у нее давно, сколько мы ее знаем, и говорилось не раз». Медички: «А мы думали, что она по помойкам лазает, вот и пахнет от ней».
