Кроме занятий в деревне, Гвоздик топил интернатскую баню раз в десять дней. Вот в бане Гвоздик и наказал мальчишек, дразнивших Хряпу. Они там голые. Готовые для несения наказания. Гвоздик заготовил лозу и все 30 минут, отведенные для мытья группы, проводил экзекуцию. Обидчики получили от него свое, коловращаясь по скользкому полу бани и не находя себе укрытия. Взрослым они не пожаловались — взрослых это не интересовало.
Была новость, которую обсуждали ребята: про то, что обнаружили мальчишку, сбежавшего прошлой зимой. А нашли его коровы только теперь, недалеко от Андреаполя. Они ревели, и пастух подошел. От самого мальчишки почти ничего не осталось, но была повязка нарукавная: «дежурный». Он сбежал под Новый год. Был сильный мороз. Его и не искали — кому охота в новогоднюю ночь… А почему он не на дороге был? Волки уволокли? Или сам?
Взрослых это тоже не интересовало. Они были едины и сплоченны в глухонемом круге, натасканные, воспитанные еще Налимом и, надо думать, еще раньше — с допрежних времен.
«И обратился я И увидел всякие угнетения, Какие делаются под солнцем: И вот слезы угнетенных, А утешителя у них нет, И в руке угнетающих их — сила, А утешителя у них нет».
(Книга Екклезиаста)
В 7 утра начинался мой рабочий день. Для начала я должна была на кухне присутствовать на закладке масла. Кладовщик выдавал его по весу поварихе. На кухне она ставила масло на весы и при мне опускала его в котел с кашей. Мне надо было помешивать в котле, пока масло разойдется, чтобы его невозможно было украсть ни мне, ни ей. Маленькая, чрезвычайно курносая пожилая повариха Вера Даниловна все это демонстрировала очень наглядно — дескать, ко мне не подкопаешься! (Но в конце зимы она была уволена за что-то и вдобавок еще побита директором.)
Когда с кухней покончено — подъем, моя беда. Я же мучитель и враг всех людей! У меня не было ни одного счастливого утра, ни одной четкой зарядки и линейки. Аллигатор подкрадывался в те мгновения, когда посещаемость была совсем неполная, когда задние ряды на зарядке делали предосудительные жесты в ритме моих упражнений.
О Господи, о Боже мой!
Днем дело шло немного лучше. Все время было что-нибудь, к чему надо готовиться. Смотр строя, общешкольный сбор: «Пионеры-герои», конкурс на эмблему, победил кефир. Он нарисовал пионерский галстук кружочком с узелком внизу, а в него просунул нос автомат. Эта эмблема очень понравилась. Маше заказали сделать таких сто штук, чтобы вырезать из плотной бумаги и приколоть на грудь каждому ученику.
