Радист Черемных день и ночь, чутко прислушиваясь, был на связи. Я, когда вне боевого задания, рядом. Радиоустановка то верещала, то пела, улавливая разные волны. Вдруг однажды я услышал знакомые позывные:
-Волна! Волна! Я Дуб! Я Дуб! - это голос радиста взвода Самарина! Он меня научил пользоваться рацией. –Волна! Волна! Я Дуб! Я Дуб!
Я быстро настроил передатчик и ответил:
-Дуб! Дуб! Я Черин! Я Черин! Самарин, ты слышишь меня? Я Черин! Самарин, Самарин прием!
-Черин, Черин, откуда говоришь? Прием! – теперь уже сомнений нет, это Самарин.
Уже чуть было не сказал, да понял: если я буду говорить по-русски, то фашисты многое узнают и быстро вычислят местонахождение отряда.
- Самарин, Самарин! Есть ли Николаев, которого зовут Три Николая, якут? Если есть, передай ему трубку. Прием!
- Передаю. Прием!
Опять мне повезло!
–Николай, Николай, ты слышишь меня? Я Черин!
-Слышу, слышу, Черин. Ты живой! Кэпсиэ, прием!
Дальше мы говорим по-якутски. Как хорошо быть двуязычным, причем владеть одним из языков, который понятен немногим! Я успел сообщить, где я и что со мной. И получить ответ о моем напарнике по снайперскому дела Гурьянове, о котором часто вспоминал. Гурьянову, совсем мальчишке, ампутировали ногу. Он очень переживал, но, как сказал, не из-за ноги, а из-за того, что его комиссовали, и он не может вернуться на фронт! Питание рации заканчивалось. Я только успел передать привет Гурьянову и сообщить, чтобы Николаев запомнил волну и выходил на связь через час. Попросил позвать Деда – так мы звали командира полка Беляева. А я со своей стороны пообещал пригласить командира партизанского отряда.
Мы с Черемнеых подзарядили батареи питания рации, через час вместе с нами ждал позывных и командир Егорычев. Приёмник был настроен на ту же волну.
- Черин, Черин, - прозвучало в эфире. – Я Николай. Прием.
- Николай, Николай, слышу тебя хорошо.
- Приподними антенну, плохая слышимость.
Я приподнял антенну.
- Как слышимость? Как слышимость?
- Слышно хорошо. Дед рядом.
- Со мной тоже рядом командир. Далее на связи будем говорить по-якутски. И сразу переводить.
Егорычев передал Беляеву такую информацию: за железной дорогой, рядом с кустарниками стоят две вражеские батареи. Они еще ни разу не стреляли: ничем не выдавали свое присутствие. Начнут вести огонь во время наступления нашей армии.
Я перевел. Три Николая услышал меня. Несколько секунд было молчание: Николаев переводил Беляеву. Мне ответил снова по-якутски. Так мы могли свободно обмениваться важной информацией. Договорились, что следующая связь состоится в 20.00 – тогда будет назначено время наступления.
