– Что случилось, Бран?
– Только что вернулись связные. Нерп скончался от ран. Говорят, сам Альдар его ранил.
– Мне плевать, какой подонок его ранил, – Анагон разозлилась. Нерп – командир первого батальона, который сражался чуть дальше на восток от этого места, – был отличным воином и стратегом. – Кто его заменил?
– Вульгус Гранд. Бывший воин Змееносца, такой, с короткими…
– Я знаю его. У тебя всё, Бран?
Воин удалился. Девушка вошла в палатку и тяжело рухнула на покрывало. Аппетит у нее пропал, как только она взглянула на четыре сморщенные полоски сушеного мяса, которые стояли у входа в палатку, и она просто лежала, глядя в потолок и размышляя о сегодняшнем сражении. Появление Рубина сильно смутило воинов Востока и расстроило их ряды, что позволило Северу значительно оттеснить их. Но и северяне потеряли много своих товарищей.
– Такими темпами, через несколько месяцев не останется ни северян, ни вестов, только я и Даоран. Вот смешная-то битва будет. Только смеяться будет некому. Интересно, что сейчас делает этот заносчивый прыщ? Вряд ли лежит как я в палатке и думает, где бы найти место для новых могил.
В этот момент Даоран Кавут, Правитель Тьяго, сидел в саду, разбитом вокруг его дворца, в окружении музыкантов, наложниц и ближайших военачальников. Запустив короткими пальцами в рот очередную виноградину, он дважды хлопнул в ладоши. Музыка тут же смолкла.
– Друзья, – сладко улыбнулся Правитель. – Сегодня знаменательный день.
Приближенные недоуменно зашептались, вспоминая, как сегодня день, а Даоран, любуясь устроенной интригой, замолчал, пригубив очередной бокал вина. Правителя Востока можно было описать одним словом – внушительный. И дело было не в гигантском росте или большом весе – ни тем, ни другим Даоран не обладал. Наоборот, он был довольно небольшого роста, плотно сбитый – но не пухлый. Темно-каштановые волосы, в распущенном виде достававшие ему до плеч, он всегда убирал в пучок на затылке. А взгляд сине-зеленых глаз можно было даже найти глуповатым, особенно, когда воин о чем-то задумывался. Но каждое его движение, каждое слово будто имело вес, и тут же вызывало реакцию подданных – обыкновенно восторженную.
– Ну что? Не догадались? Что ж… я подарю любого скакуна из моей личной конюшни первому, кто догадается, что сегодня за день! – растягивая слова, будто упиваясь тем, что он может себе это позволить, Правитель махнул рукой.
Окружение вновь зашепталось, еще громче, чем до этого. Только один из военачальников не участвовал в общем оживлении, а молча смотрел на Правителя. Тому его взгляд совсем не понравился, и он вспылил:
