– Пошли вон! – приказал он отрокам. – Все идите вон! Отдыхать! Ну, что я сказал!
Никита сунул каждому по монете; как показалось Андрюсу, мальчики уже привыкли к такому поведению хозяйского сына. Они невозмутимо приняли деньги, кто-то поклонился даже, со смешком и издёвкой. Яков подмигнул Андрюсу, показывая глазами на Никиту.
– Убирайтесь! – повторил Никита. – Андрюс, ты не уходи… Поговорить с тобой хочу.
Он явно был не в себе. Андрюс понял, что с работой придётся повременить. Хотя и солнце давно село – можно было отправиться домой, побыть, наконец, с родными.
– Ты говори, что нужно, да я пойду, – попросил он Никиту.
К его удивлению, тот хотел присесть на табурет, но вместо этого покачнулся и едва не рухнул всем телом на верстак; Андрюс еле успел его подхватить.
– Что это с тобой? Уж не захворал ли? – спросил он, усаживая Никиту на лавку.
Никита поднял голову, жалобно посмотрел ему в лицо; бледные губы его скривились. Тут только Андрюс почувствовал смутно знакомый неприятный запах: от хозяйского сына разило крепким вином.
– Да ты пьян, что ли?! Никитка! Случилось что?
– Случилось… – пробормотал Никита, утыкаясь лбом в сложенные на верстаке руки. – Когда ещё случилось… Когда мамка померла, отец три года вдовел, а тут, вишь, вдоветь ему наскучило…
Плечи его несколько раз дёрнулись; Никита вскинул глаза и уставился мутным взглядом на Андрюса.
– Я чаю, они тут про меня уж наговорить успели? Вот ей-богу, успели… А ты не верь! Я к тебе с добром… Завидуют они мне… Завидуют, а не знают, что я несчастней их…
– Да о чём ты вообще? – поморщился Андрюс. – Никто мне не говорил ничего. Спрашивали, куда мы утром ходили, и всё.
– А ты что? – в затуманенных глазах Никиты вдруг вспыхнул недобрый огонёк.
– Да ничего я не говорил, обещал же!
– Побожись!
– Да вот тебе крест. – спокойно сказал Андрюс. – Коли обещал, значит выполняю!
– Спсибо… – невнятно произнёс Никита, вновь утыкаясь лицом в ладони. – Андрейка… Друг мой единссвеный… Мы с тобой… Я тебя не брошу ни за что.
– Ты чего это вино-то пьёшь? – помолчав, спросил Андрюс. – А если отец узнает? Попадёт же тебе!
После этих слов губы у товарища снова обиженно запрыгали: он заплакал злыми, скупыми, пьяными слезами, бормоча под нос неразборчивые ругательства… Андрюс ждал. Ужасно хотелось домой, но он не считал себя вправе бросить Никиту в такой тяжелый миг. Придётся повременить, покуда закончится пьяная истерика, и Никита утомится наконец, успокоится.
