* * *
Из родных матери в живых остались её старший брат с супругою, да отец – высокий, суровый старик с совершенно лысой головою и длинной белой бородою. Нельзя сказать, что они отнеслись к семье Андрюса плохо, но и особого радушия тоже не было. Дед весьма болезненно переживал взятие Смоленска русскими войсками и падение Смоленского воеводства. Брат матери же считал, что жить надобно не воспоминаниями, а сегодняшним днём, и не разделял его скорби. В семье царил разлад, а родители Андрюса, растерянные и сломленные пережитым, не могли разделить убеждения ни дяди, ни деда. Мать испуганно кивала на слова старика: она с детства боялась ему слова поперёк сказать. Йонас же слушал рассеянно, иногда задавал вопросы невпопад, но чаще безразлично молчал, отчего старик в сердцах стучал по столу кулаком и орал на зятя, а мать съёживалась от страха.
Андрюсу, Иеве и Ядвиге выслушивать политические споры-разговоры недосуг было: приходилось искать, чем заработать на хлеб. Из дому родственники не гнали – и на том спасибо. Дядя держал цирюльню, да ещё занимался какой-то торговлишкой, продавал клиентам мыло, душистую воду, разные эссенции… Андрюсу всё это было не по нраву и помощником в цирюльню идти он не захотел. Ядвига всей душой радела за обучение его грамоте, однако и с этим пришлось повременить.
* * *
Как-то он шёл по базару и услышал весёлый перестук молоточков и громкий, но впрочем, мягкий и приятный мужской голос, что зазывал покупателей. Андрюс оказался перед целым лотком красивых деревянных вещиц: коробочек, шкатулок, посуды, игрушек… Их украшала затейливая резьба, сверкающая лаком роспись. Андрюс невольно засмотрелся, и даже Тилус высунул наружу из-под хозяйской одежды любопытную мордочку.
Что касалось Тилуса и перстня – Андрюс твёрдо решил, что друга никуда запирать не станет, а вот драгоценным камнем материнской родне глаза мозолить не годится. Поэтому изумруд был надёжно спрятан в потайной кармашек, а прочие ведьмины камни Андрюс держал в подушке – знал, что плохое укрытие, да не придумалось иного. Кроме него и Ядвиги, никто в доме о сокровищах не знал, потому вроде бы и некого было опасаться.
К Тилусу дед отнёсся с подозрением, но Андрюс рассказал, что отбил котёнка у цепных псов, даже присочинил, что тот удачу семье приносит. Суровый старик сдвинул было лохматые брови, однако строгого вида внук совсем не оробел – лишь повёл плечом и сказал: «Кот со мною останется, а коли погоните, вместе с ним уйду». И взглянул в упор большими, светлыми, как безоблачное небо, глазами. Дед, сам не зная, почему, отступил – в самом деле, не на улицу же мальчишку гнать? Да и ногами топать, кулаком стучать на него тоже отчего-то не хотелось.
