Встреча Андрея с Ивашкой в Питербурхе вышла не только неожиданной, но и, можно сказать, драматичной. В тот день в доке происходил спуск на воду недавно построенной двенадцатипушечной шнявы.
Корабль был установлен на помосте. Работали быстро; торжественность, обычно присущая первому спуску на воду нового корабля, на сей раз была сведена к минимуму. Отслужили недолгий молебен, прочли по указу губернатора совместную молитву о даровании судну побед во славу русского оружия – и вот уже Меншиков махнул рукой, чтобы начали рубить деревянные подпорки, удерживающие шняву. Плотники, среди которых на этот раз находился и Андрей, перехватили топоры поудобнее – и щепки начали разлетаться во все стороны.
Шнява потихоньку заскользила вниз по специальному помосту, нарочно смазанному салом. Андрей с восторгом представлял себе, как новенький корабль сейчас плавно сойдёт на воду и закачается на волнах… Смотреть на спуск новых судов было для него большим удовольствием, а вот принимать непосредственное участие в этом деле ему довелось впервые.
Наконец последнее бревно оказалось подрубленным, послышался треск; кто-то предостерегающе крикнул сзади… Андрей задумался и слишком поздно сообразил – надо ведь как можно быстрее соскакивать с помоста! Подрубленные опоры уже вовсю ломались и…
Точно во сне он увидел корпус корабля, что готов был надвинуться прямо на него. В это время кто-то мгновенно спрыгнул сверху, схватил его за руку и рывком дёрнул на себя… Шнява соскользнула на волны, подминая корпусом остатки брёвен. Но Андрей не увидел этого: он оказался лежащим на полу, вернее, на некоем человеке, одетом в простой серый бострог.
В смущении он вскочил на ноги и помог подняться упавшему – молодому, широкоплечему моряку.
– Благодарю вас…
– Не ранены? – невозмутимо перебил тот, подбирая собственную треуголку.
– Нет, я… Я вам очень признателен…
– Андрей Иванович, ну что же ты, а! – подскочил к ним Александр Данилович Меншиков. – Нешто забыл, как суда на воду спускают? Задумался! Видишь – мало под шняву не угодил! Вот что я тогда государю скажу?!
– Да-да… Сам даже не понимаю, как так получилось… Простите, сударь, не знаю вашего имени, – спохватившись, обернулся Андрей к своему спасителю.
Тот слегка поклонился.
– Унтер-лейтенант Ольшанский Иван Михайлов! – отчеканил бойко, будто начальству докладывал.
Андрей в ответ назвал себя; вместе с Меншиковым они втроём поднялись наверх, к стапелям. И тут он понял: лицо, и особенно мимика, лейтенанта Ольшанского были ему хорошо знакомы. Настолько сильны оказались впечатления от страшного рассказа о повешенных стрельцах и горькой истории Ивашки, стрельцова сына, что тот вечер припомнился мгновенно, словно это было вчера.
