* * *
Андрей проводил Миллера, но заниматься ему расхотелось. Вечером государь, недавно вернувшийся из Москвы, устраивал ассамблею в доме Меншикова. Разумеется, надо быть. Придётся весь вечер и ночь следить, не затесался ли среди высоких гостей кто из тех… Остальные-то не заметят; хотя Александр Данилович тоже иной раз как чувствовал что: жаловался на неприятный озноб, кошмары, головную боль. Всё это случалось именно тогда, когда их вокруг государя становилось больше. Андрей, когда видел эти существа рядом с губернатором, старался избавлять и его от неприятного соседства.
Всё это изматывало, высасывало силы и здоровье, заставляло его вечно находиться в напряжении. Иногда он боялся, что в один день просто не сможет справиться со всё прибывающими полчищами призрачных врагов. Уничтожать их по одному он мог, а вот всех одновременно… Андрюс боялся, что, если он попытается такое вытворить – от города, пожалуй, не останется камня на камне. Он не сможет направить магию изумруда тонким потоком лишь на нечисть, и спалит весь Питербурх целиком. Что тогда будет с его жителями, да и с государем, для которого новая столица дорога как плод его огромных усилий?
Эти мысли мучили его, внушали страх перед возможной беспомощностью. Он тосковал по Гинтаре, с которой смог свидеться лишь пару раз за лето, да и то в строжайшей тайне. Хорошо хоть, отец и сестра были здоровы, ни в чём не нуждались. Андрей скучал, но не предлагал им переехать в Питербурх – Иева с Йонасом спокойно и тихо жили во Пскове, иногда он их навещал. Он боялся, что станет совсем уязвимым перед неведомой опасностью, если перевезёт родных в столицу, где было ему и так тоскливо и неспокойно.
* * *
Он вздрогнул от того, что снова кто-то громко постучал в двери. Поистине, сегодня выдался день визитов! Егор впустил посетителя, и когда в сенях раздался знакомый голос, Андрей улыбнулся, а Тихон довольно заурчал. Это был друг – пожалуй, их единственный искренний друг в Питербурхе.
Они столкнулись лицом к лицу года полтора назад, на Адмиралтейской верфи, и с тех пор их дружба не прерывалась. Кто бы мог подумать, что стройный мужественный молодой шкипер, выучившийся морскому делу в Голландии, окажется тем хилым, дрожащим, но твёрдым духом Ивашкой, которого Андрюс накормил и которому дал денег и тёплый кафтан с собственного плеча. Тем самым Ивашкой, сыном повешенного стрельца, что познакомился с Андрюсом в убогом придорожном трактире на пути ко Пскову.
