Он осматривал комнату в поисках возможных тайников – быстро, споро, ибо был уже опытен в таких делах – когда понял: одна из досок пола под ногами шатается. Выломана? Никита присел на корточки, поддел ножом доску, нащупал тайник… Вовремя! На лестнице послышались тяжёлые шаги подельников; не рассуждая, он сунул за пазуху маленький свёрток.
Отчего-то он чувствовал потребность взглянуть на добычу без свидетелей. Когда уже вернулись в лес и разбойнички принялись праздновать удачу с обильными возлияниями, Никита не выпил ни капли, отговариваясь нездоровьем; а только лишь все уснули, он покинул землянку и отправился к ближайшему озерцу. Развернул ткань – в первых утренних лучах предстала перед ним невиданная красота и чистота изумрудов. Ахнув, Никита прижал их к груди, заозирался по сторонам: ни приведи Господь, проснётся Серый, увидит камни и, конечно же, захочет забрать их себе.
Он прятал их, точно заботливая кошка-мать новорождённых котят, даже во сне боялся, что отнимут. Но никто не знал о существовании изумрудов, никто не посягал на них. Вот только после того ограбления всё в шайке Серого пошло вкривь да вкось, стала она таять на глазах, пока совсем не исчезла…
* * *
Никита благоговейно перебирал изумруды: он готов был любоваться на них часами. Иногда ему приходило в голову, что, если их продать – верно, можно получить много денег. Но даже сама мысль об этом казалась кощунством! Продать такую совершенную красоту?! Нет, он и только он может ими владеть, никому не отдаст ни за что на свете!
Он неохотно спрятал камни и прислонился к дереву – усталость брала своё. Надо сосредоточиться: вот достигнет он Питербурха, разыщет отца. Коли тот не прогонит, у него Никита сможет немного отдохнуть, отогреться, поправить здоровье. А затем… Ну затем отец потребует, чтобы сын бросил свою беспутную жизнь, о которой был прекрасно осведомлён. Пусть так, Никита даже и готов согласиться. Только вот сперва он исполнит свою давнюю мечту: расквитается со старым, смертельным врагом. Тем, что снился ему ночами с тех пор, как изумруды попали в руки Никиты. Верно, это они, камешки чудесные, подсказывали ему нынешний путь: найти и расквитаться с ненавистным «другом», из-за которого всё и началось. Если бы не он, проклятый Андрюс…
* * *
Никита помнил презрительный, уничтожающий взгляд, которым наградил его Андрюс после того, как спас от нагайки купца… Андрюс был свидетелем его страха, унижения. И потом он ударил его, Никиту. Беспомощного, избитого, распростёртого на постели. Как он, вероятно, торжествовал в тот момент: мол, ведь предупреждал же, что добром эти дела не кончатся!
