«Кроншлот» означало коронный замок. Когда же Андрей вглядывался в деревянный корпус крепости, представляющий собой изящный десятигранник, он думал, что ему несложно будет смастерить копию башни в миниатюре. Вот было бы красиво! Он так соскучился по тонкой, вдохновенной работе столяра; последнее время об этом некогда было и думать.
Во время церемонии он стоял рядом с денщиком Гаврилой, недалеко от инженера Корчмина. Андрей не был военным, и не мог без мундира стать в строй полка. Впрочем, на него никто особенно не обращал внимания.
Когда подошли корабли из Питербурха, государя Петра Алексеевича он узнал сразу. Тот, выделяясь высоким ростом, подошёл к островным командирам в сопровождении Меншикова, поздоровался… Они все долго стояли неподвижно, пока царь не скрылся в офицерском домике.
* * *
Андрей гадал про себя, вспомнит ли инженер Корчмин о своём обещании представить его государю. Он ждал, пока закончится празднество, уже не надеясь на протекцию господина инженера. Гуляли нынче по-русски, с размахом – и господа офицеры, и приближённые царя себя отнюдь не сдерживали. Андрей тоскливо вдохнул. Пару раз ему казалось, что взор Петра Алексеевича вроде бы останавливался на нём, но в глазах императора не было и проблеска узнавания. Разумеется, кто он такой? Обычный мастер, пусть умелый и работящий – таких, как он пруд пруди.
Ну да ладно! Андрей уже решил про себя, что занятие он и тут, на Котлине, найдёт. Полковник Толбухин ценит дельных, непьющих людей. Будет он пока работать, с оружием обращаться научится, к пушкам присматриваться начнёт…
– Эй, Андрюха! – весело воскликнул Гаврила.
Он остановился у входа в палатку. Тихона Андрей ещё нынче утром отправил обратно к сестре, привязав ему на шею холщовый мешочек с письмом, так что можно было не опасаться, что кота кто-то увидит.
– Ты что же сидишь тут, как сыч? – продолжал Гаврила. – Барин мой к себе требует. Ты же его просил перед государем за твоё учение ходатайствовать? А господин инженер своих обещаний не забывает!
В офицерском домике на голых стенах плясали отблески свечей и двигались тени. Снаружи шумели солдаты и матросы, громкий говор перемежался песнями, пьяными выкриками; кто-то плясал, кто-то спорил, где-то вспыхивали ссоры, заканчивающиеся возлияниями и взаимными уверениями в дружбе. А здесь стояла тишина. Из-за клубов табачного дыма Андрей не сразу смог разглядеть присутствующих, и едва на закашлялся.
