На новичка никто не смотрел. Он вынул из кармана перстень с тёмно-зелёным камнем, надел на палец; камень засветился мягко и нежно, точно свечка. Новоприбывший откинулся на спину, положил руку с перстнем на грудь… Мало помалу он стал дышать глубоко и спокойно, свинцовая бледность сошла со щёк, губы слегка порозовели…
Он расслышал шаги задолго до того, как Корчмин с Гаврилой появились перед низенькой деревянной дверью, и успел спрятать перстень в потайной карман.
– Смотри-ка, вроде согрелся да на человека стал похож! – удивился Корчмин. – Я-то уж испугался: небось, заразный какой, не дай Бог, гнилая горячка али похуже что… Ладно, пойду. Увидишь, что лекарь опять за чарку – так и говори. Дождётся у меня палок, ей-Богу!
* * *
Итак, у него получилось прибыть сюда, на Котлин. И даже, кажется, никто ничего не заподозрил, всё сошло гладко, кроме этого дурацкого промаха с «бродом». Но форсирование вплавь ледяного моря настолько обессилело его, что ничего лучшего Андрюс выдумать в тот момент не смог. Про брод он и правда слышал, вот только искать его времени не было.
Его мысли в очередной раз перенеслись во Псков, к отцу с Иевой. Последние оставшиеся у него родственники, если не считать деда в Смоленске и дяди Кристиана – смертельного врага.
Вновь и вновь он переживал миг, когда стучал в дверь дома вдовы рыбного торговца. Было раннее утро, стояла морозная, солнечная, поздняя осень. Андрюс распрощался с милосердным мужиком, что подобрал его у леса. Тот высадил случайного попутчика с беспокойством: да точно ли тебе сюда, а то вдруг забыл кто, откуда али напутал? Мужичок был убеждён, что на Андрюса напали разбойники, избили, раздели; его собственный шурин давеча пострадал от такого же случая, а после долгое время ничего, что было с ним, не помнил. Знал бы Андрюс тогда, как пригодится ему впоследствии эта сказка!
Он стучал долго; наконец дверь отворилась – выглянула старушка-хозяйка и удивлённо вскрикнула при виде Андрюса. Однако, без сомнения хозяйка узнала его, и это обнадёживало. Значит, не долгие годы пробыл он в волшебной чаще, в объятиях дива лесного!
Хозяйка, не переставая восклицать, впустила его. На вопрос: «где же матушка?» она печально всплеснула руками… И тут выбежала Иева, застыла, ахнула недоверчиво-радостно… Андрюс молча шагнул к ней, прижал к себе.
– Братец вернулся! Целый, невредимый? А то мы думали, ведьма тебя… – задыхаясь, говорила Иева. – Ты как исчез тогда…
– Вот видишь, цел, простите, коли можете, – отвечал Андрюс, стараясь, чтобы голос не срывался.
