Он протянул иззябшие руки к огню. Государь Пётр Алексеевич намеревался прибыть к весне, а крепость чтоб была к августейшему визиту уже построена. Ох, Господи, сколько их поляжет тут за зиму в мёрзлую, недобрую землю? А потом – кто выживет, того снимут с Котлина да небось бросят вместе с инженером в этот новый город, Питербурх. Там, в устье Невы, ещё прошлый год тоже строительство началось, а уж народу туда нагнали – жуть сколько! Царским указом возвели крепость на Заячьем острове. Были там и солдаты, и пленные, и просто рабочие люди. Многие уж и поумирали – от болезней, голода, труда непосильного, – так государь новых людей поставить на постройку города требует. Вот тебе и повинность такая, что жив после неё не будешь! Ох, не скоро простому человеку удастся покой увидеть.
Может, поскользнётся он на бревне да руку-ногу себе поломает? Чудинов не успел додумать эту весьма интересную мысль – вздрогнул от неожиданности, увидев рядом с собой у костра человеческий силуэт. Неизвестный стоял вполоборота к нему…
Нешто кто-то из солдат? Прапорщик по привычке хотел было уж выругаться хорошенько, но тут незнакомец повернул голову и взглянул на него в упор – у Чудинова сразу язык прилип к зубам.
Рядом с ним стоял человек – молодой, высокий, широкоплечий. Он был закутан в тёмный плащ, длинные волосы, стянутые лентой, трепал ветер. Ошарашенно разглядывая его, Чудинов придвинулся ближе и заметил, что и одежда, и лицо, и волосы незнакомца были влажными, видно, шёл по берегу. Прапорщик мог бы поклясться, что не встречал его раньше – отчего-то ему показалось, что он непременно запомнил бы этого человека.
– Кто таков? Откуда тут взялся? – хриплым от ветра и непрестанной ругани голосом грубо спросил Чудинов.
Незнакомец долго всматривался в физиономию прапорщика, точно решал, стоит ли говорить с таким. Затем всё же ответил:
– Если знаешь, кто тут командует, проводи к нему. Я рабочий человек, хочу для государя и людей потрудиться. Слышал, тут крепость строят.
В его речи звучал жёсткий акцент. Иноземец? На пленного не похож, да и кто из пленников вот так заявился бы сюда, на каторжную повинность? Или хорошее жалованье надеется получить?
Чудинов так прямо и спросил, однако незнакомец покачал головой и ничего не прибавил. Да уж, словоохотлив…
– Да ты, никак, с ума спятил, что сам, добровольно, явился сюда! Верно, не знаешь, какая тут наша жизнь? – Чудинов горько рассмеялся.
– Веди к главному, кто тут есть, – невозмутимо велел незнакомец.
