Танчо упал неподалёку в камыши, забился. Мы подошли к пернатому. Он лежал вверх ногами. Матовая плёнка натекла на его глаза. Из грудки резвой струйкой била кровь. Силы оставили птицу.
Мой товарищ поспешно снял штормовку, а затем и рубаху. Он перетянул рубахой туловище журавля, закрыв материей рану.
— А то кровью изойдёт, — пояснил геолог.
Затем осторожно, как новорождённого, поднял танчо на руки, и мы пошли к стоянке.
Танчо уложили на оленьей подстилке. Я наловил лягушек, миску с пищей поставил у изголовья птицы. Ни к еде, ни к воде журавль за ночь не притронулся. Он лежал, как мёртвый, на спине, с подогнутыми ногами.
Утром я был немало напуган, выйдя из палатки. От полога с громкими хлопками крыльев отлетел журавль. Догадался: супруг или, напротив, супруга раненой птицы. Я знал, что танчо, как и белые гуси, объединяются парами на всю жизнь и верность их граничит с самопожертвованием. Похоже было, что он находился возле палатки всю ночь.
Пернатый опустился неподалёку, замер в чуткой стойке, неотрывно глядя на меня. Так он и простоял битый час, пока мы завтракали и собирались в маршрут.
Раненую птицу мы оставили в палатке, тщательно застегнули полог. Сейчас с ней в два счёта расправился бы любой хищник.
На третий день журавля вынесли из палатки, поставили на мох. Он сразу увидел своего соплеменника, супругу или супруга, неотлучно дежурившего на стоянке эти дни. Рванулся из рук, побежал к нему. Длинные ноги подвернулись — упал, пропахав клювом землю, но тотчас поднялся.
Мы отошли от палатки, чтобы не пугать птиц. Теперь и тот, что ожидал на стоянке, неуверенными шажками направился к нашему танчо.
И вот они рядом. Стукнулись клювами, издав тупой костяной звук. Красные шапочки задёргались челноками. Одновременно выбросили крылья, подпрыгнули, дёрнув в воздухе согнутыми левыми ногами. Так начиналась первая фигура журавлиного танца.
Но сейчас птицы не собирались танцевать. В прыжке они не опустились на землю, а поднялись, отчаянно хлопая крыльями, над тайгою. Затем одна пристроилась в хвост другой, пернатые сделали круг над стоянкой и поплыли по направлению к журавлиной пойме. И опять в утренних солнечных лучах птицы казались оранжевыми.
На этом арктическом острове, отброшенном в Ледовитый океан за сотни миль от материка, нам предстояло пробурить несколько скважин.
Едва был разгружен прокопчённый трудяга Ми-4, не успели буровики разместиться в бараке, как я уже прихватил свой мощный английский бинокль и, миновав маленькую эскимосскую деревеньку, поспешил на побережье. Ещё с воздуха я заметил большое моржовое стадо. Хотелось рассмотреть морских исполинов поближе.
