Дэвойр ничего на это не возразил.
— Неужели же тебе, Дэвойр, не проходило в голову, что с Едвигой не все в порядке, ведь она так отличалась от всех девушек? Впрочем, можешь не отвечать, я думаю, именно это тебя и привлекло в ней.
И опять Дэвойр не стал возражать, промолчал.
— Ну что же, теперь вам, регир Дома Северного ветра, я бы хотел задать вопрос, — обратился Амьер к Фолкету, хмуро глядящему на него.
— Я не обещаю, что отвечу вам, — бросил Фолкет.
— И так, регир, — опять обратился к Фолкету Амьер, не обращая внимания на его реплику, — вы так ратуете за чистоту крови волеронов, а сами вы уверены, что Едвига была истинной волеронкой, а не полукровкой?
— Да как вы смеете такое говорить? — вскочил опять с места Фолкет.
— Чистокровные волеронки обладают отменным здоровьем, регир Фолкет, они высоки ростом, статны и красивы. Все, без исключения, кроме вашей сестры, разумеется.
— Я понимаю на что вы намекаете, но моя сестра родилась в нашем доме, который сгорел во время мятежа, устроенного вами! — почти кричал Фолкет. — А то, что она моя сестра, так это видно, мы с ней очень похожи… были на моего отца.
— Отнюдь, — возразил Амьер, — вы с ней не похожи. Общего у вас только то, что оба бледны, белокуры, голубоглазы. А черты лица у вас абсолютно разные… были.
— И что? Я больше похож на мать, она на отца. Ваши дети тоже не все похожи на вас.
— К чему вы клоните, регир Клартэ? — спросил один из судей.
— К тому, что, Легар Фолкет и Едвига Фолкет родственники, возможно, даже брат и сестра… единокровные, но не родные, а матерью Едвиги была человеческая женщина, или полукровка.
— Вы бредите! — выкрикнул Фолкет.
— Фолкет утверждает, что чистокровную волеронку убила полукровка, или, как он настаивает, эт-дэми, — продолжил обращаться к судьям Амьер. — Но у меня большие сомнения, что это так и есть. Едвига тоже не была чистокровной волеронкой, она, как и моя дочь, полукровкой…была. А если вспомнить наши старые законы, то, что было бы эт-дэми, если бы она убила другую эт-дэми? Наказание ей бы выносил ее хозяин, а не суд. Так ведь?
— Регир Клартэ, вы хотите сказать, что раз ваша дочь, эт-дэми, убила другую эт-дэми, то судьбу Ясмины должен решать не суд волеронов, а вы, как ее хозяин? — уточнил судья.
— По старым законам я был бы ее хозяином, — согласился Амьер, — но этот закон уже не действителен. Рабство запрещено. Так что я отец Ясмины, а не хозяин.
— Но вы же первый ратовали за отмену этого закона. Ну так будьте последовательны, вас же так оскорбляет, когда вашу дочь называют эт-дэми, и вы настаиваете, что она равноправна с чистокровными волеронками и к ней применимы наши законы. Так что, мы, как суд волеронов, будем выносить ей приговор, а не вы, как ее хозяин. И вы с дочерью будете обязаны подчиниться тому, что мы решим.
