Амьер протянул руку в к Ясмине и судьи обратили взоры в ее сторону.
— Красивая, юная, воспитанная в духе наших лучших традиций, — продолжил Амьер. — Я дал ей образование почти наравне со своими сыновьями, она может поддержать любой разговор. Мать научила ее вести дом, заботиться о семье. Лучшей жены не пожелаешь. А теперь вспомним Едвигу Фолкет. Большого приданого брат за ней не давал, я подозреваю, что его вообще не было. Некрасивая, совершенно не похожая на наших высоких и статных волеронок. И насчет ее ума и воспитания тоже есть сомнения.
— Не смейте порочить мою сестру! — взвился со своего места Фолкет.
— Сядьте на свое место, регир Фолкет, — потребовал один из судей.
Фолкет неохотно сел.
— Я к чему это веду, — не обращая на Фолкета внимания, продолжил говорить Амьер. — Разве могла моя дочь завидовать Едвиги Фолкет? Чему там было завидовать? Может, красоте? Нет! Уму? Сомневаюсь. Ах, да, Фолкет же утверждал, что Ясмина увлечена Дэвойром. Так это неправда! Вы можете поверить, чтобы нормальный мужчина променял красавицу на невзрачную больную девушку? Я не особо. Но все же такое может быть, отрицать не стану. Но только в одном случае — если это любовь. Так вот… Дэвойр не выбирал, потому что и выбора, как такового, не было. Он просто влюбился в Едвигу. Ну что ж, любовь, как говорится зла. И мою дочь он не отвергал, потому что никогда и не привлекала она его. Не было ничего между Дэвойром и Ясминой. Так что мстить ей было не за что. А как так получилось, что она подлила Едвиге настойку ландыша? Так Ясмина была уверена, что это слабительное. Зачем? А просто так… Детское озорство… проказа юной девицы. Называйте как хотите, но только злого умысла в этом не было. Разве никто из нас не совершал сумасбродных поступков, и потом удивлялся тому, что толкнуло нас на это? Да, эта шалость повлекла за собой трагические последствия. Но этого бы не было, если бы Едвига была здорова. О том, что она больна, не знал даже ее жених.
Дальше Амьер попросил разрешение у судей задать вопросы Дэвойру и Фолкету. После непродолжительного совещания, судьи разрешили это.
— Дэвойр, я же могу к тебе по-прежнему обращаться на «ты»? — после его кивка, Амьер продолжил: — Скажи, ты бы женился на Едвиге, если бы знал о том, что она больна?
— Я… любил ее, регир Клартэ, — ответил Дэвойр, — а любовь, как вы заметили, зла. Так что, да, скорее всего, женился бы.
— Говоришь ты все это как-то неуверенно. А я вот предполагаю, ты бы все-таки задумался, стоит ли жениться на больной девушке, которая тебе и наследника вряд ли родила бы, а если бы даже это случилось, ребенок тоже мог быть больным, а ведь ты регир, за тобой Дом Осеннего ветра.
