Но Ясмина вдруг отчетливо поняла — уж если она чувствует себя убийцей, то и все остальные тоже посчитают ее виноватой и осудят за преднамеренное убийство. Нет! Нет! Она не убийца! Она не хотела этого, она не знала, что Едвига была больна! Это стечение обстоятельств, трагическое недоразумение. Почему она должна отвечать за то, что совершила по глупости? Ведь она не специально. Ясмина вспомнила слова Айтала «ты еще скажи — больше не буду». Но так и есть, она так больше никогда не будет делать, она будет думать, прежде, чем совершить очередную глупость. Нет, она вообще больше не будет делать никаких глупостей! Она обещает это! Боги, не оставьте меня! Она готова понести наказание, но не так жестоко, как осуждают убийц, их казнят. Она не хочет умирать, ведь она даже не целовалась еще ни с кем.
Ясмина осмелилась посмотреть на Дэвойра, тот сидел все так же, опустив голову, но теперь качал ею, то ли осуждая, то ли удивляясь чему-то.
— А вот это он зря говорит, — отвлекшись от своих мыслей, услышала Ясмина угрожающий голос отца,
Ясмина вслушалась в то, что говорил Фолкет.
А тот возмущался тем, что истинную волеронку убила полукровка. Пусть и признанная дочь регира Амьера Клартэ.
— Но от того, что она росла и воспитывалась, как дочь регира Дома Огненного ветра, ума, достоинства и благоразумия ей это не добавило, — говорил Фолкет. — Она, Ясмина Клартэ, воспылала страстью к Эйнару Дэвойру, но это же смешно. Кто она такая? Полукровка, воспитанная, как истинная волеронка? Неужели же она не понимает — регир Дома Осеннего ветра ей не ровня!
Ясмина посмотрела на Дэвойра, он поднял голову при этих словах Фолкета и подался вперед, как будто бы хотел что-то сказать, но потом опять откинулся на спинку стула.
— И Дэвойр отверг ее притязания, не стал связываться с полукровкой, и сделал предложение благородной чистокровной волеронке. Ясмина Клартэ затаила злобу на счастливую невесту Дэвойра, и решила ее убить, — громко вещал Фолкет.
— Это неправда, неправда, я не хотела ее убивать, — шептала Ясмина, еле сдерживая слезы.
— Ну да что еще можно ожидать от эт-дэми, — презрительно бросил Фолкет.
Этого уже не выдержал Амьер Клартэ.
— Хватит! — рявкнул он, вскакивая с места. — Если ты еще раз назовешь Ясмину эт-дэми, забью это слово тебе в глотку вместе с твоими зубами и не посмотрю, что мы в суде.
— Вам не нравится правда? Теперь понятно у кого училась Ясмина убивать тех, кто неугоден или мешает, — ответил злобно Фолкет.
