– И, конечно, – продолжал Куйбышев, – ни ожесточенная кампания, которая велась против нас всем капиталистическим миром, ни обывательское сопротивление, ни наконец, прямое вредительство, – ничто не могло остановить творческого энтузиазма рабочих масс.
– Мы отняли уже у бога ночь, – закончил оратор, – а сейчас мы собираемся отнять у него зиму и холода.
Локшин разочарованно выпрямился. Его имени Куйбышев так и не вспомнил. Здесь, среди людей, знающих, зачем они пришли на эту трибуну, он почувствовал себя лишним.
Зачем он послушался Сибирякова…
Озабоченные милиционеры суетливо расталкивали толпу; пытаясь очистить путь автомобилю отъезжающего члена правительства. Академик Загородный оторвался от разговора с посланником и дружески кивнул Локшину.
– Мы сейчас захватим Артура Богдановича и поедем вместе, – сказала Ольга.
Они спустились с трибуны и вошли в приземистое бетонное сооружение, над которым все еще поблескивали синеватые короткие молнии. Волна горячего влажного воздуха поднималась снизу. Казалось, словно с омытой ветрами палубы корабля спускаешься в грохочущие подвалы машинного отделения.
– Александр Сергеич… Как я рад… – радушно поздоровался с Локшиным инженер Винклер, выходя из отливающего никелем и медью ярко освещенного коридора. – Если бы вы знали, как меня огорчала наша размолвка.
– Я сейчас, Ольга Эдуардовна, – продолжал он, обращаясь к Ольге, – только переоденусь и выйду вместе с вами. Впрочем, может быть, вам всем будет угодно посмотреть мою… – тут он запнулся и с легкой иронией закончил, – мою мастерскую… Павел Елисеевич, – попросил он Загородного, – надеюсь вы дадите объяснения.
– Да что ж тут объяснять, – все равно не поймем, – усмехнулся Сибиряков. – Вы, Артур Богданович, честно скажите – курить у вас тут можно?
– Пожалуйста, пожалуйста, – крикнул ему Винклер и исчез в сверкающем коридоре.
Академик приоткрыл небольшую металлическую дверь и с трудом просунул в нее огромное туловище.
– Прошу покорно за мной, – сказал он, – у нас здесь потолки низкие…
Гости прошли под дымящимися от пара сводами, спустились по лестнице, миновали неопределенную комнату, напоминавшую бак нефтяного резервуара, снова спустились, поблуждали по переходам, спустились! в третий раз и, наконец, попали в машинное отделение.
Немногочисленные молчаливые люди в наглухо застегнутых халатах священнодействовали у машин, приглядываясь к стрелкам манометров, передвигая блестящие рычаги, включая и выключая ток.
