Друг Наполеона - Ричард Коннель

Друг Наполеона

Во всём Париже не было человека более счастливого, чем папа Шибу, потому что он любил свою работу. Другие могли сказать, — и говорили, — что ни за какие деньги не взялись бы за его ремесло; нет, ни за что, даже за десять тысяч франков в ночь. Они уверяли, что здесь можно поседеть за одну ночь. Таких людей папа Шибу жалел и немного презирал. Разве такие люди годятся для приключений? Что они понимают в романтике? И каждую ночь папа Шибу разгуливал среди приключений под ручку с романтикой.

Каждую ночь он вёл интимные разговоры с Наполеоном, с Маратом и его друзьями-революционерами; с Карпантье и Цезарем; с Виктором Гюго и Ллойд-Джорджем; с Фошем и Бигарром, апашем-убийцей, несчастная страсть которого — подкалывание женщин — привела его на помост гильотины; с Людовиком XVI и мадам Лабланш, отравившей одиннадцать мужей и собиравшейся отравить двенадцатого, когда её задержала полиция; с Марией Антуанеттой и древними христианскими мучениками, которые жили в приятном уединении в освещённых электричеством катакомбах, под Бульваром Капуцинов, в самом центре Парижа. Все они были его друзьями, и для каждого из них он находил шутку или ласковое слово во время своих ночных обходов; он обмывал им лица и продувал им уши, потому что папа Шибу служил ночным сторожем в музее Пратуси «Восковой Мир»: «Вход 1 франк. Дети и солдаты платят половину. Нервные дамы допускаются в комнаты ужасов за свой риск и страх.

Просят не трогать восковых фигур. Собак не вводить».

Он так давно служил в музее Пратуси, что и сам стал похож на восковую фигуру. Нередко посетители принимали его за куклу и тыкали в него пальцем или тросточкой.

…Нередко посетители принимали его за куклу и тыкали в него пальцем или тросточкой.

Он не протестовал и по-спартански выдерживал их прикосновения; он даже гордился, что его принимают за одного из обитателей воскового мира, который казался ему более реальным, чем мир крови и плоти.

У, него были похожие на восковое яблоко щёки, круглые глаза и седые волосы, как парик. Он был мал ростом, усы у него топорщились, и он походил на гнома, идущего на маскарад, или на моржа. Дети, видя, как он бесшумно скользит по тёмным коридорам, принимали его за духа.

Он получил почётный титул «папа» за двадцать пять лет беспрерывной службы в музее. Он был холостяком и спал в нише рядом с римской ареной, где львы и тигры из папье-маше закусывали отборными мучениками. По ночам, стирая пыль со львов и тигров, он горько упрекал их в обжорстве.